– Она твоя, – говорит Герцог Кэт.
– Моя собственная комната?!
– Считай ее своими личными владениями.
Эдди молча уставился на будуар. Он впервые видит его с тех пор, как была сожжена одежда Джейн. Он знал, что вещей его мамы больше нет, но вид этих опустошенных шкафов и голых вешалок сумел пробить его до самого нутра.
Он разворачивается и уходит прочь по коридору, его худые плечи напряжены. Может быть, мне следует побежать за ним, постараться его утешить, но сделать это под взглядами всех остальных значило бы только ухудшить ситуацию. Эдди закрывает дверь в свою комнату, и Кэт косится в ту сторону, потом переводит взгляд на меня, стараясь понять, что я об этом думаю. Я отвечаю натужной улыбкой. Герцог не обращает внимания на уход Эдди или, по крайней мере, делает вид, что вовсе его не заметил. Он не отрывает глаз от своей новоиспеченной жены.
– Можешь делать с этой комнатой что угодно, – говорит он ей.
– Что угодно? – Голос у Кэт удивленный. – Мне нравится розовый цвет. А если я захочу покрасить стены в розовый?
– Можешь хоть в горошек их разрисовать, если пожелаешь. Остальной дом останется таким, каков есть.
Улыбка Кэт становится натянутой.
– Разумеется.
– Полагаете, она собирается что-то менять? – спрашивает меня Нелл после ужина. Герцог и Кэт удалились в спальню, Кэт краснела, желая доброй ночи всем остальным. – Она захочет, чтобы я начала готовить им устричные крокеты или то-то а-ля мод да сё-то фламбе и всякую такую модную еду, которой потчуют в Дэнвилле и о которой я слыхом не слыхивала? Или привезет кухарку, которая все это умеет?
– Знала бы я, Нелл, так непременно бы тебе сказала.
– Я знаю, что у вас были свои разногласия с Джейн, – говорит Нелл, – но она обращалась со мной по чести и совести, и у меня сердце разрывается смотреть, как на глазах у мальчика эта новая женщина восседает на месте его мамы за обеденным столом, а потом уходит спать с его папой в постели его мамы!
Нелл права. Ужин был тем еще испытанием. Герцог и Кэт обменивались пылкими взглядами, бедняжка Эдди сидел молча, уставившись в свою тарелку, а я вся испереживалась, гадая, отошлют ли меня обратно в Хэтфилд. Но Мэтти вновь оказалась права. Есть в этой семье определенные вещи, о которых не говорят, – и то, что Герцог вот так вот навязал сыну свою новую жену, бесспорно, одна из них, – и если Герцог сейчас войдет в кухню и услышит, какие Нелл ведет разговоры, она вылетит из дома, и пикнуть не успев.
– Нелл, я знаю, что ты переживаешь, как и мы все, и я обычно за то, чтобы честно говорить, что на душе накипело. Но в данный момент, думаю, нам лучше оставить свои мысли при себе и сделать все возможное, чтобы Кэт чувствовала себя как дома.
Субботним утром приходят с визитом дамы в белых перчатках. Все это мероприятие организовала Мэтти, и, разумеется, сама она тоже здесь, приглядывает за посиделками. Точно перед приходом дам она натягивает свою пару белых перчаток. Как и Кэт.
Носить белые перчатки – это такой способ дать всем знать, что ты не обязана марать руки работой, а вместо нее у тебя есть досуг, который ты проводишь в клубах, обществах и комитетах. Такие показные жесты имеют крайне большое значение для некоторых горожанок – супруг судьи, президента банка, владельца похоронного бюро, священника, – которые со всем пылом стараются поставить себя наособицу от женщин из низов. Лично я никогда не проводила много времени с дамами в белых перчатках, да и своих белых перчаток у меня, разумеется, нет. Так что я изыскиваю разные причины слоняться близ залы и каждый раз, оказываясь рядом, замедляю шаг, широко раскрывая глаза и насторожив уши, жадно впитывая все эти белоперчаточные беседы и манеры.
Нелл приносит поднос с сырными булочками и ореховыми хлебцами, испеченными по рецептам из ее поваренной книги. Она старается изо всех сил. Так же, как и Кэт, которая сидит на диване, сведя колени, скрестив щиколотки, чопорно сложив на коленях руки в белых перчатках.
Хотя жители округа Клэйборн – в общем и целом люди дружелюбные, они обостренно чувствительны к своему положению, к тому, кто здесь имущий, а кто неимущий. Я вижу, как дамы в белых перчатках пытаются решить, впишется ли в их общество Кэт, и если впишется, то как именно, одновременно просвещая ее насчет сравнительных достоинств бридж-клуба, садоводческого клуба, кружка рукоделия, Общества благоустройства Кэйвуда и Общества за улучшение состояния улиц и тротуаров. Они также раскрывают Кэт всю подноготную тех семей округа Клэйборн, которые имеют вес, других семей, которые имеют еще больший вес, и таких, которых ни при каких обстоятельствах не следует приглашать за обеденный стол Герцога. Тем временем Мэтти раздает чайные чашки, и все они попивают чай, поднося их к губам затянутыми в белые перчатки пальчиками.
После воскресной службы в церкви Герцог устраивает приветственную вечеринку в саду. Кэт стоит перед низенькой каменной стеной – позади нее отцветающие пионы Джейн, настолько отяжелевшие от соцветий, что клонятся к земле под собственным весом, – и Герцог представляет ее мужчинам, с женами которых она уже познакомилась. Все они ведут себя как нельзя лучше, но при этом мерят ее взглядом с головы до ног, точно призовую телку, только что купленную на фермерском аукционе. Потом Герцог поднимает свой бокал, собираясь сказать тост.
– За мою молодую жену, – говорит он. – Я сумел уговорить ее выйти за меня замуж, только наврав о своем возрасте, состоянии и темпераменте.
Все разражаются смехом, Кэт хохочет громче остальных, а потом, когда вечеринка подходит к концу, говорит мне, что мы непременно должны вместе прогуляться. Я тащусь рядом с ней, замедляя шаг, чтобы подладиться под ее легкую, покачивающуюся походку. Пахнет от нее чем-то сладким и цветочным, вроде магнолии.
– Ты, случайно, плавать не любишь? – спрашивает она.
– Скорее барахтаюсь, чтобы не утонуть.
– А я плавать обожаю. Просто обожаю! Каждое лето покойный муж возил меня на виргинский пляж. Здесь есть какие-нибудь места, где можно поплавать?
– Есть пристань на озере Финч. Однако вода там холодная.
– Холодная вода улучшает цвет лица. Мы должны ходить плавать вместе! – она продевает руку под мой локоть. – Я познакомилась со столькими новыми людьми, что, клянусь, никак не могу запомнить их имена как подобает, а при этом каждый