– Ваше императорское величество, – увидев меня, он прекратил дергать камзол и склонился в глубоком придворном поклоне. – Как счастлив лицезреть я вас в полном здравии. Весть о вашей болезни достигла Вены, и мой господин и повелитель был весьма огорчен подобным известием.
– Но ведь не только известие о моем недуге заставило вас проделать такой тяжелый путь? – я пристально смотрел на графа и даже не пытался быть гостеприимным. Во всяком случае, сесть я ему не предложил.
– Вы правы, ваше императорское величество, я прибыл не только, чтобы удостовериться в вашем добром здравии, но и доставить радостную весть от моего господина вам как его союзнику и родственнику, дабы вы порадовались вместе с ним, потому что его ликование уже не может вместиться в границах нашей благословенной империи.
– И что же это за весть такая? – я слегка наклонил голову.
– Рождение сына и законного наследника, после стольких лет неудач, которые преследовали венценосную семью, – с придыханием произнес фон Хаугвиц. – Чудо, это истинное Чудо, даже вы, несмотря на свою юность способны понять, что явно божественное вмешательство, не иначе, помогло на сей раз королеве разрешиться мальчиком.
Что?! Какой наследник?! У Карла же не было наследников мужского пола! Это и только это заставило его создать свою «прагматическую санкцию» и заключить договор с Россией в качестве ее поддержки, потому что Российской империи его трон вообще никуда не уперся. Но нет санкции – нет никакой надежды на то, что Австрия останется нашим союзником даже на бумаге, даже на такой неоднозначной, как Венский договор.
– Это действительно просто чудесная новость, я очень рад за своего царственного дядю, – выдавил я из себя. – Но даже такая радостная новость не объясняет того, что вы прибыли сюда, чтобы передать ее.
– Я всего лишь посланник, и мое дело передать только весть о счастье своей Вены, – граф снова поклонился. – Но его императорское величество отправил меня не только для того, чтобы посетить вас, ваше императорское величество. Также я должен предстать перед королем Августом, блистательным монархом Речи Посполитой.
Блеск, просто волшебно, вашу мать!
– Как бы не была велика моя радость за моего дядю Карла, я вынужден настаивать, чтобы вы отдохнули с дороги. Вам выделят покои, я же пока составлю письмо и приготовлю дары, которые не посрамят меня и будут приятны наследнику, – я сам чувствовал, что моя улыбка напоминала оскал. Вопросительно посмотрел на Репнина, тот кивнул, показывая, что все понял.
– Ваше императорское величество, я позволю себе обратиться к вам, нижайше прося приказать вашим людям вернуть мне мое оружие, – фон Хаугвиц прекрасно понял, что аудиенция закончилась, и теперь спешил выдать все свои просьбы. А Михайлов молодец, то-то граф камзол одергивал, не удивлюсь, если узнаю, что его обыскали, причем очень тщательно.
– Конечно же, вам все вернут, граф, – я махнул рукой, а Репнин снова молча кивнул и, распахнув двери, сделал приглашающий знак рукой. – До скорой встречи, граф.
Я дождался, когда за ним закроется дверь, и только потом вскочил из кресла и принялся метаться по комнате. Дьявол все раздери! Почему я думал, что в тот момент, когда я остался жив, история изменилась только для меня? Она вообще изменилась, и я не могу уже предугадать последствий в ответ на то или иное действие, потому что и для меня будущее стало неопределенным. Той истории, что я знал – ее больше нет! Наличие наследника у Карла исключает попадание на трон Марии-Терезии. Ему не нужны больше санкции. Думаю, этого ребенка будут охранять надежнее папы Римского. А раз Мария-Терезия не станет императрицей Священной Римской империи, то она и для отца превращается всего лишь в разменную монету, которую можно продать куда выгоднее, чем отдать за безвольную размазню Франца, который никогда не помешал бы его дочке править. Не будет союза Мария – Франц, не родится Мария-Антуанетта, которая была, конечно, не главной причиной, но одной из них, для возникновения Великой Французской революции. Ведь вполне может случиться, что Людовик не прошляпит момент в отсутствии дражайшей половинки и революция будет подавлена в зачатке, а то и вообще не состоится. Не будет революции – не будет Наполеона со всеми вытекающими. Причины и следствия – это причины и следствия.
Я своим спасением создал новый рукав, и известная мне история рухнула, как карточный домик. Я не думал, что все изменится настолько. Думал, что слегка подвинется во времени и на этом остановится хотя бы небольшой отрезок, в котором я еще не успел ничего существенного изменить, но все оказалось гораздо сложнее. Как в принципе домино, толкнув всего одну костяшку, я опрокинул всю конструкцию и теперь стою посреди совершенно новой и главное абсолютно пустой дороги, на которой уже появился совершенно неведомый для меня путник – младенец мужского пола, наследник Священной Римской империи.
Я не могу строить анализ, основываясь на своих знаниях, потому что они изначально ложны, не могу. Так что я могу сейчас сделать? Сейчас я могу попробовать решить калмыцкий вопрос, которого тоже не могло быть и не было, а сейчас он возник. Ну и решить, нужна ли мне война с Джунгарским ханством в союзе с цинцами, потому что именно теперь я не уверен, что Пекин в итоге победит. И если все-таки нужна, то что я хочу получить от нее? Кроме некоторых территорий самого ханства, куда в итоге сплавлю калмыков, чтобы они дончакам на нервы не действовали и не ушли однажды непонятно куда, найдя там только смерть. Не факт, что сейчас это произойдет, но будем надеяться на все тот же принцип причинно-следственных связей наряду с законом Мерфи, если какая-то херня может случится, то она обязательно произойдет.
– Кер и Бакунин прибыли. – Репнин вошел на этот раз без стука. Он не понимал, что со мной происходит, да я и сам не совсем осознавал это.
– Зови, – я немного успокоился и теперь мыслил более рационально. Ну и что, что ты уже не можешь предугадать последствий, тем и хороша жизнь в своей непредсказуемости и неследовании по тропинке с пуком соломы наготове, чтобы в любой момент можно было ее подстелить. На этот раз я не сидел за столом, а стоял у окна, глядя на улицу, на блестящий снег, отражающий солнце и слепящий глаза.
Улицы чрезвычайно плохо прочищены, и когда снег начнет таять… Нужны дворники. Вот прямо такие, каких видел в фильмах и про которых читал: физически крепкие мужики из вольных, которые кроме поддержания порядка на дорогах еще и порядок на улицах будут поддерживать как первейшие помощники полицейских. Радищева завтра пригласить и переговорить об этих чрезвычайно полезных людях. Причем создавать подразделение этих младших полицейских чинов необходимо сразу во всех губерниях. И не только в крупных городах. Да, хорошая идея.
– Государь Петр Алексеевич… – В комнату вошли приглашенные мною востоковеды. Вошли очень скромно, постоянно оглядываясь. М-да, не привыкли, чтобы их к императору вызывали. Ну ничего, привыкнут, мне много чего нужно у них узнать.
– Проходите, садитесь, Георгий Яковлевич, Василий Михайлович, – я кивнул на стоящие перед столом кресла. Сам же остался стоять у окна. Дождавшись, когда они усядутся, примостившись на краешке кресел и не решаясь противоречить, я снова посмотрел в окно. Да, дворников обязательно в штат полиции вводить. Ушаков даже расщедрился и тех своих людей, которые сейчас были задействованы именно в уголовных расследованиях, протекающих ни шатко, ни валко, Радищеву обещал отдать с наилучшими пожеланиями. Постояв так недолго, я вздохнул и сел за стол напротив своих посетителей. – Василий Михайлович, сейчас дело больше вас касается. Что там у нас с калмыками?
– Дед ваш, государь, обещал Аюке, что наследником его будет Церен-Дондук, но его племянник Дондук-Омбо решил опротестовать данное заявление, и теперь они явились сюда, чтобы ты, государь, выступил для них третейским судьей и определил, кто из них больше подходит на роль хана калмыков.
– Какая интересная дилемма, – я потер подбородок. Начавшая отрастать растительность на лице жутко раздражала, а бритье – это то еще приключение было. По-моему,