Я перечитывала снова и снова, как будто могла найти в этих словах иной смысл. Как будто могла изменить их.
Я знала, что делать? Я знала, что чувствовал он? Ответом было только "да".
Пальцы сжали папирус, но я не позволила себе слёз.
Я осторожно развернула хитон, словно могла прикоснуться к нему, ощутить его присутствие в этих нитях, в каждом стежке вышивки. Моя кожа всё ещё хранила тепло его рук, и я хотела, чтобы эта ткань впитала его, сохранила в себе.
Я надела его дрожащими руками. Ткань легла на плечи, ласково, как прикосновение, охватила тело, словно была сделана не просто для меня, а из меня. Я провела пальцами по вышивке на груди, туда, где был корабль. Там билось моё сердце.
Я стояла у окна, чувствуя, как ткань хитона касается моей кожи, мягкая, как прикосновение пальцев Телемаха, как его дыхание на моей шее в ту ночь.
Он оставил мне свою тень, свою память, свой символ. Но что это значило теперь? Был ли этот хитон просто прощальным даром – или же обетом, завуалированным словами, которые он не успел сказать?
Телемах не сказал "прощай". Но он оставил мне этот хитон. И пока эта ткань цвета земли Итаки касалась меня, он оставался со мной.
Мысли бежали сплошным потоком. Жрица говорила правду. Эта связь была предопределена. Телемах – море, я – земля.
Но что происходит, когда море уходит, оставляя сушу позади?
Я сжала ткань у груди, словно могла удержать его, хоть на мгновение, хоть одной мыслью. Если мистерии Гайи правдивы… Если наша связь вплетена в нити судьбы… Тогда он должен вернуться.
Глава 21
Я не сразу поняла, что услышала душераздирающий крик. Сон ещё держал меня в своей тёплой тени, мысли текли медленно, лениво, как струи ладана в храме. Но затем второй крик – хриплый, пронзительный – разорвал утреннюю тишину.
Я замерла, кровь застучала в висках. Это был не сон, не сказка и не миф. Это была реальность.
Я сорвалась с места. Босые ноги скользнули по каменному полу, тело двигалось само, ведомое чем-то древним, сильным, чего я не могла объяснить. Хитон обвился вокруг ног, но я не замедлила шаг.
Я выбежала в коридор. Лестница была пуста, но воздух уже был пропитан запахом боя. Я спустилась вниз, сердце билось где-то в горле, руки сжимались в кулаки. Двери зала были заперты.
Телемах. Я знала это, как знала своё имя.
Я дёрнула за засов, но он не поддался. Громкий удар изнутри заставил меня отпрянуть. Сталь звенела, как набат, глухо, безжалостно. Сквозь щель я увидела, как что-то тяжёлое, возможно, чьё-то тело, рухнуло на каменный пол.
Я сжала зубы и побежала к боковому входу. Рванула в него что есть силы больше не разбирая дороги.
Зал охватил меня вспышкой яркого света, как будто я шагнула в само пламя. И внутри этого пламени бушевала битва.
Я застыла, ноги вросли в землю. Мечи. Кровь. Голоса – срывающиеся, рваные, полные ярости и боли. И среди них – Телемах.
Он двигался так, как не мог бы двигаться человек, которого я знала. Или думала, что знала. В его каждом шаге было что-то древнее, непреклонное, что-то, что шло из самой земли Итаки. Его клинок вспыхивал в свете утра, словно продолжение его самого, и каждый удар был точен, каждый выпад – смертелен.
Это был не тот Телемах, с которым я говорила в ночной тишине. Не тот Телемах, что прикасался ко мне и любил меня, не тот, кто оставил хитон с вышивкой на краю постели.
Этот Телемах был воином.
И я вдруг поняла, что ничего не знаю.
Я выросла на мифах древней Эллады. Читала с дядей древние эпосы, Гомера, верила, что в них – правда. Я знала, как должен был выглядеть этот день, как должны были сложиться события. Но вот я стояла здесь, в настоящем, и видела, как реальность смывала строки Гомера, размывала границы легенды.
Здесь не было богов, махом решающих все проблемы, не было хитроумного Одиссея.
Здесь был только человек. Человек, который сражался. Кровь застыла у меня в жилах. Я отчетливо ощутила всю реальность происходящего.
И вдруг один из женихов бросился вперёд, его кинжал вспыхнул, направленный прямо в спину Телемаха.
Я не думала, просто шагнула вперёд.
– Берегись!
Мой голос прозвучал громче, чем я ожидала.
Телемах обернулся в тот же миг. Клинок в его руке вспыхнул в утреннем свете, разрезая воздух, точно буря над морем. Мужчина перед ним застыл, будто осознав, что не успеет, а затем рухнул, хватаясь за горло.
И тут Телемах поднял голову и встретился со мной взглядом. Его глаза… Я видела их тысячи раз. Но сейчас они были другими – море перед бурей.
Я не знала, что будет дальше. Но знала одно – это мой бой тоже.
Глава 22
Я не помню битву, а может быть, прсто не хочу помнить.
Она исчезла из памяти, будто дурной сон, оставив после себя лишь пустоту и глухой звон в ушах. Я знала, что она была. Знала, что люди кричали, что сталь рвала плоть, что кровь лилась на каменные плиты дворца, но теперь всё это казалось далёким, как воспоминание, не принадлежащее мне.
Я чувствовала только одно – жар. Он исходил от стен, от пола, от раскалённого воздуха, пропитанного пылью и медным запахом. Даже кровь, запёкшаяся на коже, казалась горячей, как будто сама земля пыталась стереть её своим пламенем.
Я дрожала, но не от страха. Это было что-то другое. Что-то, чему я ещё не могла дать имя. Я знала тролько одно – такой, как прежде, мне уже не быть. В одно мгновение изменилось все во мне. Восприятие, мысли, манера говорить, думать, делиться наболевшим. Внутри, в самой потаенной глубине души, мрачной молнией случился надлом…
И вдруг я услышала сильный, мощный голос среди одуряюще звенящей тишины
– Меланте.
Звук пробился пустоту в моей голове, прорезал ее, как меч тонкую ткань.
Я моргнула. Всё вокруг снова обрело резкость.
Телемах.
Он стоял передо мной, и его рука лежала на моём плече –