Лёха сжал губы, разрываясь между желанием как можно быстрее уйти отсюда и желанием остаться посмотреть, чем всё это закончится.
— Сделал гадость — сердцу радость! — радостно пропел он, наблюдая, как франкисты внизу активно перестреливаются, поливая друг друга свинцом.
— Хрен с ними, Лёха, давай валим отсюда! — рявкнул ему на ухо Старинов, разглядывая цирк внизу. — Пока никто не понял, что случилось.
Лёха заржал, не в силах сдержать веселье от увиденного бардака внизу. Франкисты продолжали палить друг в друга, не понимая, кто первый открыл огонь. А он, воспользовавшись суматохой, резво завёл машину в вираж, набирая высоту и направляя её на запад, вдоль железной дороги.
«Цирк уехал…» — подумал пилот боевой табуретки, сумевшей внести хаос в развернутые порядки противника.
— Я всегда знал, что эти ублюдки сами друг друга перестреляют, — в восторге орал Илья, скалясь во все свои тридцать два зуба. — Надо только немножко помочь вначале!
Вторая половина июня 1937 года. Небо над окрестностями города Авила.
Лёха, не переставая ухмыляться, уверенно завёл машину в крутой левый вираж, самолёт встал на крыло почти вертикально, Илья сзади раскорячился придавленный пулемётом.
«Ох! А с правым виражом надо аккуратнее! А то Илья повторит свободный полёт немецкого механика…» — он быстро стабилизировал аппарат в горизонтальном полёте.
Набирая высоту, он вывел самолёт на северо-запад, вдоль полотна железной дороги, извивающейся, как гигантская змея среди холмов. Рельеф был сложный — видно, что строителям пришлось изрядно попотеть, пробивая путь через эти зелёные складки земли.
Вспомнив карту, Лёха сориентировался и через пять минут они пересекли первый туннель. Чёрный провал в горе мелькнул под крылом — достаточно короткий, метров четыреста, а буквально в двух километрах впереди уже виднелась арка второго, чуть длиннее, около пятисот метров. Железная дорога буквально выписывала внизу петли.
Лёха сосредоточенно всматривался вперёд, когда вдруг сзади раздался радостный рёв Ильи:
— ДЫМ! Лёша! Паровоз! Вон смотри, впереди, справа!
Лёха чуть не дёрнул штурвал от неожиданности.
— Где?
— Вон там! — Старинов ткнул рукой вперёд, в сторону горизонта.
И правда — далеко впереди, на горизонте, над землёй парило крошечное тёмное облачко дыма. Оно подрагивало в нагретом воздухе, словно мираж, но с каждой секундой становилось всё чётче, приобретая форму.
Султан густого чёрного дыма вырывался из трубы паровоза, взмывал в чистое синее небо, клубился над верхушками деревьев и размазывался жирным хвостом в жарком воздухе. Чуть ниже мелькали серебристые точки — солнце отражалось в окнах вагонов.
Лёха сузил глаза, пристально вглядываясь в приближающийся состав. Скорость у поезда приличная, они неслись навстречу составу и приближались к нему быстрее, чем хотелось.
— Ну что, по плану? — пробормотал он, чуть повернув голову, но не отрывая взгляда от цели. — Сколько у тебя патронов?
Старинов проверил коробку под пулемётом, прикинул остаток и на секунду задумался, оценивая ситуацию. Затем достав запасную ленту из под сиденья, стал её менять:
— Одна полная на двести пятьдесят и еще около сотни примерно в старой.
— Тогда как обсуждали! Делаю сейчас круг, догоняем состав с хвоста, со стороны Саламанки. Снижаюсь и ловим его перед туннелем.
— Погнали! — крикнул Илья, потом широко улыбнулся, блеснув зубами, и утвердительно кивнул.
Лёха, не скрывая азартного огонька в глазах, уверенно наклонил машину влево, выходя на курс для обхода поезда.
* * *
Через пятнадцать минут, дав широкий круг, Лёха снова стал сближаться с составом, на этот раз уже догоняя его.
Впереди уверенно дымил паровоз, выбрасывая в небо густые клубы дыма. Видно, уголь был сомнительного качества — за поездом тянулся плотный, чёрный след, будто гигантская змея в бескрайнем испанском небе.
За локомотивом тянулась длинная цепь товарных вагонов. Лёха начал их считать и сбился на втором десятке.
«Фиг с ними, штук двадцать пять — тридцать…» — решил он
Пассажирских среди них не наблюдалось, но стоило Лёхе внимательнее всмотреться, как его взгляд зацепился за нечто куда более неприятное.
Открытая платформа, обложенная мешками с песком, прицепленная сразу перед паровозом.
А на ней — похоже станковый пулемёт.
Какой именно, пока разобрать было сложно, паровоз закрывал её часть, но суть от этого оставалась неизменной.
— Да уж… — тихо выдохнул Лёха, сжимая штурвал.
И самое мерзкое во всей этой картине было даже не это.
Такая же платформа с мешками и пулемётным расчётом была ясно видна и в самом хвосте состава…
И если там стояло что то типа «Максима», а франкисты решат повеселиться, их с Ильёй и игрушечный аэроплан ссадят их с неба буквально за пару очередей.
Лёха сбросил газ, давая машине плавно опуститься, мягко подкрадываясь к поезду. Теперь он шёл метрах в ста слева от полотна, держа высоту в двести метров, стараясь не делать резких движений.
Лёха крепче сжал штурвал, прищурился, прикидывая, сколько у него есть времени, пока поезд не уйдёт в туннель.
С платформы в хвосте состава им уже махали тряпкой — похоже, приняли за своих. Франкисты, конечно, были не самыми доверчивыми лопухами, но кто станет подозревать немецкий самолёт с их же опознавательными знаками?
Лёха ещё чуть убрал газ, позволив самолёту мягко оседать, будто лениво наблюдая за поездом. Дорога внизу крутилась, уходя в петлю, подводя состав к тёмному провалу туннеля, спрятанному между складками холмов.
Лёха нахмурился, оценивая расстояние. Поезд шёл ровно, уверенно, как огромная гусеница, вползающая в своё логово. Вроде бы никто не кидался к пулемёту, не разворачивал в их сторону. Поравнявшись с крайней платформой, он начал обгонять состав.
Рассчитывать скорость? Да какой там к хренам расчёт!
Всё было в ощущениях. В потоке. В том, как идёт машина, как движется воздух, как складывается картинка в голове.
— Илья! Сядь повыше и лениво маши лапой этим придуркам! Как я заору — падай и лупи очередями в паровоз! — крикнул он, кидая короткий взгляд на Илью.
— Извозчик! За кобылой смотри! Ты мне прицел в последний момент не сбей главное! — буркнул в ответ Старинов, проверяя оружие. Но важно расселся над пулемётом и стал вальяжно помахивать лапой в ответ.
Лёха усмехнулся, и, набрав в лёгкие воздуха, плавно повёл машину вниз, сближаясь с паровозом.
Отступать было некуда.
До туннеля оставалось сто пятьдесят метров. Лёха уже поравнялся с паровозом и медленно его обгонял. Пара человек из расчета пулемета передней платформы сидели на краю и