Римуш улыбнулся вампирской улыбкой.
— Шинар, который мы знали, исчез, когда твой отец взошёл на трон.
— Тогда зачем ты здесь? Почему ты пытаешься следовать за нашей порочной родословной? Разве ты не хочешь быть свободным?
Вампир посмотрел на небо.
— Я здесь, потому что я свободен.
— Я не понимаю.
— Шинар возник во времена великой тьмы, в стране, раздираемой войнами и осаждённой чудовищами. Он был маяком надежды и света, где слабых защищали, а сильные находили смысл своей жизни. Я вырос на легендах того времени, о героях, которые самоотверженно сражались, жертвовали собой и боролись за лучшую жизнь. Они были повсюду: в наших колыбельных, в великих поэмах и сагах, в наших картинах, в историях, которые рассказывали детям. И вот мы снова здесь, во времена великой опасности и надвигающейся тьмы, когда слабые страдают, а сильные охотятся на остальных.
Что ж, подловил.
— Отец рассказывал мне, что, когда твой отец был молод, он был не тем человеком, которого я знал. Шинар изменился задолго до моего рождения. Перед тем как отправиться на последнюю битву с драконом, твой отец написал твоё имя в Книге Царей как наследницу, той, кто придёт после него. Мой отец, я и ещё десять человек были свидетелями этого.
Еще одна вещь, о которой папа забыл упомянуть.
Вампир повернулся и посмотрел на меня, его глаза горели рубиновым огнём.
— Для меня это ничего не значит.
Ох.
— Ты прав. Старое королевство исчезло. Дитталим ушеми.
Превратилось в пепел.
— Я понимаю это, и мой отец, и мои братья и сестры тоже.
— Тогда почему ты здесь?
— Потому что я хочу, чтобы моя жизнь имела значение. Я хочу быть тем, кто сдерживает тьму. Я хочу посвятить себя чему-то большему. У каждого человека должна быть цель. Я нашёл свою легенду. Я нашёл человека, который является маяком света.
О боже. Мне нужно было покончить с этим раз и навсегда.
— Послушай, я не гожусь на роль королевы или легенды. Я не хочу править. Я не хочу никому навязывать свою волю. Мне не нужна слава или колыбельные с моим именем. Прямо сейчас я просто хочу добраться туда, куда направляюсь, и спасти ребёнка от какого-то придурка, который может быть богом, а может и не быть.
Вампир широко улыбнулся мне.
— Что?
— Асул Достопочтенная, первая Шарратум, была защитницей детей. Родители воскуряли благовония и ароматные масла в её честь, потому что, когда иноземный захватчик напал на наши земли и посадил целое поколение детей в загоны для рабов, она въехала в их столицу, вонзила меч в сердце их короля и вернула детей домой.
Я застонала.
— Борись с этим, злись на это, не имеет значения. Ты не можешь помешать людям следовать за тобой, как не можешь отказать тем, кто приходит к тебе за помощью. Всё, что ты сделала, является примером того, к чему должна стремиться королева, ведь ты служишь своему народу. Ты помогаешь ему бескорыстно и без ограничений.
— В последний раз говорю, у меня нет «народа».
— Племянника мастера, который работает над твоим домом, забрали. Ты вернёшь его, ничего не прося взамен, и его семья будет верна тебе вечно…
— Ты серьезно неверно истолковываешь это.
— Они будут рассказывать о тебе своим детям. Ты будешь вдохновлять их, и когда они увидят несправедливость, они решат выступить против неё, как это сделала ты. Как бы ты ни старалась, ты не сможешь изменить себя.
— Посмотри на меня. — О, это был умный ответ. Что я вообще хотела сказать этим? Мне нравится быть собой.
Вампир отступил на несколько шагов и поклонился. Обнимашка остановилась, не зная, стоит ли ударить его ногой в голову.
— Я, Римуш, сын Акку и Сайле, Седьмого Клинка, присягаю тебе, Шарратум. Я буду служить тебе во всём, ибо я видел твои деяния, и ты достойна моей преданности.
Великолепно. Просто великолепно.
— Моя семья — твои глаза, уши и клинки. Обращайся к нам в трудную минуту.
Нежить подняла голову, снова поклонилась и побежала по дороге обратно к Ферме.
Черт возьми.
Глава 6
Кэрран
Я прислонился к рельефному парапету передней стены. Наступила ночь, и взошла большая, яркая луна. Позади меня, с другой стороны Форта, море отливало серебром, отражая лунный свет. То тут, то там вода мерцала, когда на поверхность поднималось странное биолюминесцентное существо, привлечённое звёздами и луной.
Передо мной простиралась наша лужайка перед домом — зона отчуждения длиной в триста ярдов, такая ровная и чистая, какой мы её смогли сделать. За ней возвышался приморский лес — тёмная стена из низкорослых живых дубов, сосен, восковых мирт и падуба, сросшихся, уплотнившихся и подрезанных ветром и солью в непроходимый барьер, наклонённый в сторону от океана. Дорога, ведущая к нашим воротам, прорезала его и исчезала во мраке, где в конечном итоге соединялась с бульваром Форт-Фишер.
Лес был непроходимым. Я проложил через него несколько троп, но чтобы их найти, нужен был нюх оборотня. Когда придёт «Красный Рог», они пойдут по дороге.
Семья Пола прибыла два часа назад, все семнадцать человек. Из них семеро были детьми, а пятеро — слишком пожилыми, чтобы сражаться. Мы разместили их в главном здании, оставив двух взрослых охранять дверь. Трое оставшихся взрослых — Пол, его жена и её брат — пришли вооружёнными арбалетами. Сейчас они стояли на стене справа от меня и ждали. Зять Пола принёс длинный лук. Я редко такое видел. Чтобы правильно прицелиться и выстрелить, требовался особый навык. Большинство людей даже не могли навести оружие на цель, потому что отдача была слишком сильной. Они прицеливались и стреляли за доли секунды.
В комнату ворвался ветер, принося многослойную смесь ароматов.
— Папа? — голос Конлана был едва громче шепота.
— Да. Я чувствую их запах. — Оборотни. Приближаются, двигаются тихо.
— Это они? — Его голос звучал немного испуганно.
— Будем надеяться, что нет.
Я тоже не был в восторге от этого. Стены были построены, чтобы не пускать людей, но оборотни, даже небольшая группа, всё меняла. Вопрос был не в том, смогу ли я их одолеть. Вопрос был в том, сколько из них прорвутся мимо меня. Конлан был недостаточно силён, чтобы остановить двух или более взрослых оборотней. Пока что.
Ещё один порыв ветра, и знакомый запах стал отчётливо слышен. Чёрт возьми.
Оборотни вышли из мрака леса и побежали по дороге шеренгой. Всего их было семеро, и они охраняли человека, идущего между ними. Предводитель, невысокий, но крепко сложенный