Вандиен тоже ел, но больше для количества, чем для удовольствия. Он почувствовал тяжесть пищи в желудке. Как сытый волк, его тело теперь приказывало ему свернуться калачиком и переварить. Сон соблазнительно манил, как время, свободное от мыслей. Он наблюдал, как Ки наливает еще один бокал вина, ее глаза следили за последними красными каплями в бокале. Ни словом, ни прикосновением, ни мимолетным взглядом она не признала его. Он встретил рассвет во внутреннем дворе.
Двор окружала высокая стена, и серый свет раннего дня наполнял его. В углу ухоженного сада возвышалась огромная печь, памятник временам, когда Микл был пекарем. Несколько заботливо ухоженных фруктовых деревьев уже поникли от ранней жары. Солнце в этот день обещало быть палящим.
Вандиен сел рядом с дверью и прислонился спиной к стене дома. Он откинул голову назад, так что яркий свет упал ему на лицо, тускло просвечивая сквозь закрытые веки. Тепло коснулось его лица, и он пожелал, чтобы его разум погрузился в глубокий сон.
Голос вывел его из задумчивости. Рибеке разговаривала на кухне.
- Я бы восприняла это как услугу, если бы ты уехала подальше от этого места и провела остаток своей жизни, оставаясь незаметной.
- Не знаю, должна ли я тебе какие-либо услуги, - голос Ки был медленным, не пьяным, но смягченным. - Я помню, ты сказала, что тебя втянули в это не из-за доброй воли по отношению ко мне.
- Да. Это так. Но определенно недоброжелательность других по отношению к тебе положила начало всей цепи событий, так что, возможно, ты у меня в долгу за то, что я их остановила.
- Возможно, я многое задолжала Заклинательницам Ветров, но услуги не в этом числе. Ты знаешь, кто я?
- Знаешь ли ты? - в голосе Рибеке зазвучала Сила. Ки молчала. - Далеко и незаметно. И никаких детей, Ки, ни от кого.
Ки издала бессловесный звук презрения и ярости. Последовал другой звук, похожий на глухой удар по дереву. Голос Рибеке был спокоен, когда она заговорила.
- Это деньги, чтобы заплатить за фургон и за лошадь Вандиена. У тебя нет оправдания, чтобы не двигаться дальше. И там есть кое-что еще. Я вернула его тебе после того, как Чесс рассказал о нем Миклу, - ее голос внезапно изменился, и Вандиен услышал, что это женщина, говорящая с женщиной. - Я возвращаю его тебе. Если у тебя есть хоть капля здравого смысла в этом толстом ромнийском черепе, ты снова его отдашь. - Вандиен услышал, как она пересекла кухню и направилась к другой двери. Это была Заклинательница Ветров, которая предупреждала: - Теперь я пришла к власти. Куда бы ты ни пошла, мои глаза увидят тебя. Не давай мне повода искать тебя.
В кухне воцарилась тишина. Мышцы на спине Вандиена сводило судорогой. Он поспит, а потом пойдет дальше, прочь от Джоджорума. На мгновение он задумался, что случилось с его лошадью, но отбросил эту мысль. На ум пришли фруктовые деревья и обещанная дневная жара. Под ними будет достаточно тени, чтобы спасти его кожу от ожога, и достаточно тепла и света, чтобы изгнать из головы сны о Лимбретах. Он поднялся, скрипнув суставами.
- Куда ты идешь? - тихо спросила Ки, но Вандиен вздрогнул, услышав ее голос. Она стояла в дверном проеме рядом с ним.
- Спать, - он неопределенным жестом указал на деревья.
- Я не устала. - вздохнула она. - Не устала, чтобы спать. - Она посмотрела на него, но он не смог прочитать выражение ее лица, и через мгновение она продолжила. - Я устала в мышцах и слишком устала, чтобы есть больше, чем по кусочку за раз, но я чувствую, что могу делать что угодно, кроме сна. Я выспалась достаточно, чтобы дотянуть до конца лета. - Она вернулась к столу и снова села. Она пинком отодвинула для него стул, и ее взгляд метнулся к нему и ушел в сторону. Он тихо прошел на кухню, посмотрел на стул, затем сел, чувствуя оцепенение. Он потянулся за бутылкой вина, но обнаружил, что она пуста. Она серьезно протянула ему свой бокал, но забрала его у него прежде, чем он успел осушить его.
- Мне нужно многое объяснить, - она остановила его, снова поднеся бокал к его губам. Он взял его у нее, глядя на нее поверх ободка.
- Сделка, - серьезно предложила она. - Не спрашивай меня о том, что я тебе наговорила; я не буду спрашивать тебя, где, черт возьми, мой фургон.
Он почти улыбнулся.
- Но это не так просто, Ки. Мне нужно знать, по человеческой глупости, как говорит Холлика, что ты чувствуешь сейчас и что ты чувствовала. Я должен спросить.
- Тогда ладно, - глаза Ки с вызовом смотрели на него. - Но я начну первой. Что, черт возьми, случилось с моим фургоном?
Воцарилась тишина. Лицо Ки было мрачным. Вандиен неловко поерзал.
- Я потерял его, - пробормотал он, краснея.
- А теперь о моих чувствах. Я потеряла их, - Ки взяла со стола персик и откусила от него.
- А теперь, - настаивал он.
- А теперь я сожалею. Не только о том, что наговорила тебе, но и обо всем, чего я никогда тебе не говорила. Но также и о том, что я нашла там в себе, о потенциале, который никогда не будет больше этого. Я бы хотел никогда не знать об этом.
- Ты изменилась.
- Я больше не буду есть мясо, если ты это имеешь в виду. Я начала чувствовать свое родство со всеми движущимися живыми существами. И