- Но теперь это происходит, - вслух заметила Холлика. - Лимбреты.
Она подтолкнула своего вороного, и они начали спуск, конь поджимал под себя круп, наполовину шагая, наполовину скользя. Вандиен позволил образоваться промежутку между ними, а затем спустил серых. Совсем недолго дорога была крутой, затем она переходила в более пологий склон пастбища на склоне холма, где паслись какие-то крошечные копытные зверьки, которые с грохотом убегали в деревья при их приближении. Дальняя дорога и мост снова были скрыты от них за ближайшим барьером из кустарника и деревьев, заросли ежевики подступали все ближе к дороге. Вода переливалась через край грязной тропинки, и копыта лошадей скользили и хлюпали в ней. Еще немного, и деревья начали изгибаться над ручьем, по которому теперь шли лошади. Если Холлика и заметила перемену или сочла ее тревожной, она ничего не сказала. Вандиен тоже не соизволил заговорить. Она была права. Иногда проще было просто делать, не беспокоясь о том, что будет дальше.
Деревья поредели, а затем расступились. С легким уколом беспокойства Вандиен понял, что ручей ведет их теперь через возделанные поля. Блестящие красные плоды свисали блестящими шариками с лоз. Сигурд жадно хватался за листву и недовольно фыркал, когда Вандиен подталкивал его дальше. Серые были подавлены и двигались тяжелыми шагами, опустив головы. Даже Холлика сутулилась в своем нелепом седле. Вандиену становилось все труднее держать глаза открытыми. Тяжелая походка Сигмунда мягко укачивала его, и он покачивался вместе с ним. Рывком он снова поднял голову. Протерев глаза и оглядевшись, он попытался прийти в себя. Вдали, за рядами посевов, виднелся темный холмик - фермерский домик. Он стал смотреть на него и на толпящихся вокруг людей.
- Холлика! - тихо позвал он.
Она натянула поводья своего вороного и отступила назад, чтобы поравняться с ним.
- Не обращай на них внимания, - приказала она резким шепотом.
- Они пялятся на нас.
- Они выглядят одновременно и довольно сердитыми, и не такими уж злыми, не так ли? Не обращай на них внимания. Пятеро непонятных незваных гостей, должно быть, необычное зрелище. Не накликай неприятностей раньше времени. Продолжай ехать.
Ее вороной снова обогнал его, и Вандиен, теперь насторожившийся, подогнал измотанного Сигмунда. Он попытался взглянуть на домик и собравшихся там сияющих людей, не поворачивая головы. Их была целая группа, их волосы светились в мягких сумерках, и в каждой руке было по длинной палке. Его желудок перевернулся. Он не мог выбросить из головы безмолвные распростертые фигуры, которые они оставили на дороге; он больше не хотел этого. Черный поколебался, а затем неуклюже спустился в овраг. Вандиен подвел Сигмунда к краю и стал ждать. Холлика легко сидела на спине своего коня, двигаясь как часть его, покачиваясь вместе с ним, когда он расставлял копыта и взбирался на другую сторону. Они вернулись на прежнюю дорогу, и та была твердой под копытами коня.
Вандиен подтолкнул Сигмунда вперед, и тягловая лошадь покатилась вниз, как оползень. Он едва успел съехать в кювет, как Сигурд свалился за ними; затем, еще раз покачнувшись, они все выбрались на дорогу. Вандиен оглянулся на дорогу, которой они пришли: проход, который они проделали через посевы, был виден прямо за ними. Он украдкой взглянул на хижину фермера. Толпа разошлась. Вандиен обернулся, пытаясь разглядеть их.
- Они вернулись внутрь, - сообщила ему Холлика. Ее глаза покраснели, лицо осунулось от усталости. Для брурджанки она была гротескно изможденной; это придавало ее лицу человеческий вид.
Ей нужны еда и отдых, - подумал Вандиен. Ее выносливость на пределе. Того количества, которое она съела, когда у них был фургон, ей хватило бы на день или около того, но не на много. Он молча потянулся за пакетом с едой. Он разложил для нее сушеную рыбу, которую она молча взяла, и горсть сушеных фруктов для себя. Ему бы понравилась рыба, но и фрукты подкрепили бы его, в то время как для Холлики это ничего не дало бы. Он чувствовал на себе ее взгляд, когда сворачивал и снова завязывал пакет.
- У нас достаточно еды, чтобы продержаться, - сказал он ей с большей уверенностью, чем чувствовал. Она медленно кивнула и отправила в рот целую палочку рыбы. Ее челюсти дернулись четыре раза, и она сглотнула. Ее темные глаза внезапно вспыхнули и устремились на него, как таран.
- Прекрати смотреть на меня так, будто хочешь позаботиться обо мне, - прорычала она. - Меня от этого тошнит больше, чем от этой рыбы. Не надо есть ничего после того, как кровь свернулась.
- Я запомню это, - кротко сказал ей Вандиен и был вознагражден свирепой ухмылкой.
- На мост, - сказала она ему и легонько стукнула коленом своего черного.
Ки крепко сжала живую землю в своих тонких руках. Она закрыла глаза и с зачарованным осознанием Лимбретов почувствовала потенциальную жизнь в органическом веществе, которое держала в руках. Там лежали яйца насекомых, семена, крошечные формы жизни, меньшие, чем можно себе представить. И даже больше. Больше того, что дали ей Лимбреты. Это было как инструмент в руках ее разума. И она, которая никогда не была резчиком по дереву или рисовальщиком картин, начала творить. Это должен был быть первый цветок в ее саду.
Она вспахала выбранное ею место, проползая по нему на коленях и переворачивая почву руками. Выбор участка занял у нее некоторое время, поскольку она хотела дополнить мост, ничего не взяв от него. В конце концов она решила, что сад будет виден с арки моста, а изгиб моста будет виден из сада. Но между садом и самим мостом должен был быть участок дороги, по которому можно было идти и видеть только одно или другое. Таким образом, каждое можно было рассматривать в его чистоте или как дополняющее целое. Она поставила Лимбретов в известность о своем желании, и они дали свое одобрение. Они мысленно обозначили для нее необходимые границы, и она приступила к своему труду.
Размягчение и переворачивание земли было долгой работой. Грязь въелась ей под ногти, а затем ногти стерлись от постоянного выкапывания. Линии на ее ладонях были испачканы черной землей, пальцы потрескались и иногда кровоточили, но Лимбреты не позволяли боли отвлекать ее. Она сосредоточилась на следующей задаче - перемещении земли по две горсти за раз, чтобы создать гармоничные подъемы и спуски. Мягко обработанная земля была готова и ждала ее. Ки закрыла глаза и открыла новые, которые дали ей