- Но я поняла, что ты позовешь ее для меня; что мне нужно было только сказать тебе, что она находится в пределах города, и ты можешь позвать ее через Врота.
Хранитель фыркнул.
- Твои рассказы о нас, должно быть, действительно стары. С таким же успехом попроси меня вызвать определенную птицу из стаи в небе. Я могу вызвать одну из них через Врата, да. Но выбор не за мной, когда я призываю кого-то с твоей стороны. Я могу только позвать, и тот, кто неосторожен в пределах моего зова, должен ответить.
- Неосторожен? - эхом повторила Йолет. Ее паутина, такая красиво простая, запутывалась до бесполезности с каждым его словом.
- Ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду. Те, кто выпустил из рук бразды правления своим разумом; пьяные, скорбящие, безумные или чрезвычайно уставшие. Я могу вызывать их наугад, что иногда и делаю, чтобы уравновесить Врата или найти новый разум, чтобы развлечь моего Хозяина. Но я не могу призвать того, кого ты выберешь. Ты должна сама расставить свою ловушку; я могу только захлопнуть ее.
- Выдержат ли они? - с горечью усомнилась Йолет. - Это не та сделка, которую я заключала. Я думала, что твой хозяин предлагал не это. Скажи мне, что еще отличается? Лимбрет сказал, что как только она пройдет через Врата, у меня больше не будет проблем из-за нее. Это правда, или и в этом есть какой-то нюанс? Какие у меня гарантии, что эти ваши Врата удержат ее внутри или других снаружи?
- У тебя есть наше слово относительно этих вещей, - сухо ответил Хранитель. - Я могу вызвать неосторожных через Врата. И Врата непроходимы, если я не пожелаю иного, ибо я Хранитель Равновесия и Сопоставитель Миров! Лимбрет с твоей помощью может открыть Врата. Но только Хранитель может примирить встречу двух миров. Одних их различий достаточно, чтобы запечатать Врата для большинства проходов; меня достаточно, чтобы запечатать их от всего остального.
- Докажи это! - резко произнесла Йолет.
Хранитель выпрямился.
- Не знаю, зачем моему хозяину иметь дело с теми, кто сомневается в моих словах, - проворчал Хранитель. - Но если Лимбрет согласился, кто я такой, чтобы отказываться? Тогда жди и наблюдай. Не говори ни слова, я расточительно потрачу то, что уже выбрано с нашей стороны; я протяну руку и призову кого-то с твоей стороны.
Хранитель замолчал. Он неподвижно стоял в прямоугольнике Врат, его темная фигура выделялась на фоне глубокого красного цвета позади него. Йолет с подозрением посмотрела мимо него. Она не видела ничего, кроме красного фона, обрамлявшего его, и это был постоянно меняющийся занавес из красных и темно-коричневых теней. Она знала, что за Вратами находится мир Лимбрета, место, которое лишь соприкасается с миром Заклинательниц Ветров, но не граничит с ним. Слухов о нем ходило много, и о нем рассказывали старые предания; но что можно было на самом деле знать о земле, из которой никто не возвращался? Йолет наклонилась вперед, вглядываясь, но могла видеть только Врата, а не сквозь них.
Глухой топот копыт позади заставил ее отступить к стене. Она прижалась к каменному подолу одеяния богини, оглянулась назад, в сторону от Врат, и замерла. Стук копыт затих, замешкался, а затем из-за угла показался черный боевой конь. Молодая брурджанка сидела высоко в седле, слегка покачиваясь в такт движениям своего скакуна. Она вся была одета в черную кожу, а на маленьком круглом щите у луки ее седла красовался герб в виде желтого колеса, объятого пламенем. Она была Рустером. Все брурджанцы были бойцами по характеру, печально известными своим неуважением ко всем авторитетам. Йолет придвинулась еще ближе к стене.
Но брурджанка направилась прямо к светящимся Вратам. Красный свет заполнил ее глаза и отразился в них. Он окрасил ее короткий темный мех в малиновый оттенок. Она соскользнула с седла и встала перед ними, слегка покачиваясь, когда подхватывала поводья своей лошади. Йолет почувствовала кисловатый запах дешевого вина. Но когда брурджанка заговорила, ее голос был чистым и ровным, хотя и со странным акцентом.
- Мне снились Врата, - нараспев произнесла она. - Врата, красные, как пролитая кровь, а за ними сокровище в мерцающих драгоценных камнях, призывающее любого, кто достаточно смел, взять их. Мне приснилось, что я прискакала к ним, а проснувшись, обнаружила, что стою рядом со своей оседланной лошадью. Он знал дорогу, Черный знал. И я та, у кого хватит смелости пойти по ней.
- Значит, врата для тебя. - Хранитель ничуть не удивился. - Входи медленно. Бери своего зверя, если хочешь.
Йолет наблюдала, безмолвная, как затихший ветерок. Брурджанка короткими быстрыми шагами, свойственными ее народу, ввела свою лошадь в Врата. Войдя в них, она внезапно замедлила шаг, столкнувшись с невидимым сопротивлением. Она решительно продвигалась вперед. Красные врата обрамляли их всех: Хранителя, брурджанку и ее боевого коня, а с другой стороны - маленького мальчика. Его светлые волосы были взъерошены, глаза все еще были сонными. Короткая бледно-зеленая одежда оставляла обнаженными его руки и ноги. Его кожа была золотисто-коричневой. Он улыбался своим снам.
В течение пары мгновений все стояли во Вратах, вырисовываясь на фоне красноты. Затем брурджанка и ее черный конь проехали дальше, исчезнув за Вратами, в то время как мальчик появился, внезапно ступив из темноты на сумрачные улицы Джоджорума. Выйдя, он споткнулся, как будто прислонился к чему-то, только чтобы обнаружить, что оно внезапно исчезло. Когда его руки коснулись пыльных камней мостовой, сон покинул его лицо.
Он в замешательстве присел на корточки, озираясь по сторонам.
- Мама? - тихо позвал он. - Мама? - В его голосе послышались нотки паники. - Я шел за тобой так быстро, как только мог. Не ходи на танцы без меня! Мама?
Мальчик оглянулся на Врата, а затем на незнакомые серые городские стены, обрамлявшие их. Спотыкаясь, он поднялся на ноги. Должно быть, город действительно был ему незнаком, потому что он сразу же направился к Вратам.
- Моя мать прошла этим путем? - спросил он Хранителя. Но Хранитель повернулся к мальчику спиной, присев на корточки в красном свете Ворот. - Мама! - снова позвал мальчик и начал пробираться обратно через Врата. Они остановили его. Прижатая к стене, Йолет не видела преграды для его прохождения, но его кулаки барабанили по чему-то, как дождь барабанит по натянутой шкуре. Они не поддались, даже когда он царапал