Стефан долго лежал без сна. Мысли кружились, путались, медленно угасали, не оставив решения. По черному стеклу бесшумно бежали бесконечные линии дождя…
… И стала вода. Сначала первые тяжелые капли упали на высохшее, покрытое глубокими трещинами черные камни-перекаты. Капли разлетались мелкими брызгами, бились, как жемчужины о панцири детей Большой черепахи. Стефан попытался широко открыть рот. Но рот его был щелью, забитой песком. Это вода, и она совсем рядом. Хлынул дождь. Дождь был всем. Жизнью, радостью, счастьем. Всем. Дождь невозможно было назвать одним словом. Он был всеми словам сразу. Всеми сказанными и невысказанными. По сравнению с дождем слова – это пустяки.
Под дождем затянулись все трещины, все каверны, засыпанные ветрами и песком, в которых селились поколения песчаных крабов. Под дождем Стефан снова открыл свои высохшие и потерявшие цвет глаза. Жив.
Глава 6. О том, что было, и чем не успокоилось сердце
Когда ему пришло письмо с предложением контракта, Стефан просто улыбнулся. И выбросил раскрытый конверт в мусорную корзину. Редкий вид спама – все равно спам. Когда ему позвонили с аналогичным предложением, он вежливо попросил перезвонить через две недели, возможно, он будет свободен для разговора. Стефан не грубил по телефону. Не потому что боялся последствий или был чрезмерно вежлив. Стефан в любых ситуациях предпочитал корректность и вежливость. Это было в его характере, в его умении превращать конфликт в дискуссию, а дискуссию в разумный диалог. Как правило, предложение перезвонить через некоторое время срабатывало и навязчивые продавцы воздуха сами собой сливались. Но когда ровно через две недели, в то же время, он взял трубку и снова услышал равнодушный мужской голос, любопытство победило. Стефан выслушал собеседника, начал задавать вопросы и, в конце концов, согласился встретиться. Стефан не любил говорить «нет». Может быть, в этом проявлялось его слабоволие (так говорила его первая жена).
Однажды Стефан услышал совет психолога: никогда не говорить слово «нет» тому, кого любишь. Банальная история, но его чем-то зацепила, запомнилась. Оправдывала его слабость. Он старался следовать этому правилу всю жизнь. Увлечение психологией сменилось экзотическим трансерфингом, потом он начал читать Кастанеду, а потом… бросил все эти занятия, когда его бросила жена. Она ушла от него после «самого тусклого в ее жизни года» к пластическому хирургу. Никогда не интересуясь психологией, она тоже предпочитала говорить «да». Особенно в некоторых, понятных взрослым людям, ситуациях. Хирург любил ее так неистово и бурно, что моментально увеличил все ее достоинства. Новые конкурентные преимущества позволили ей сделать следующий шаг и поменять влюбленного хирурга на очарованного владельца клиники преклонных лет. За дальнейшей судьбой своей, теперь уже вдвойне, бывшей жены Стефан больше не следил. Но сомневался, что она остановилась на хирургии. У нее, в отличие от Стефана, была в жизни цель. Так она говорила, когда уходила от него. У Стефана тоже была в жизни цель. Но рядом со сверкающим автомобилем хирурга цель Стефана бледнела и молчала.
Чем была жизнь Стефана последние двадцать лет, включая недолгий брак? Чередой отказов. Так ему казалось. Ему отказывали все подряд. Студии, куда он пытался устроиться аранжировщиком или сессионным музыкантом, продюсеры, которым он предлагал свои проекты. Женщины, с которыми Стефан пытался знакомиться в сети (знакомиться на улицах Стефан никогда не решался). Череда отказов длилась и накапливалась. При этом находились небольшие заказы, которые позволяли Стефану оплачивать скромную комнату и никому не заметную жизнь на окраине большого города. Из развлечений Стефан мог позволить себе раз в неделю, в пятницу, проводить вечер в баре, недалеко от дома.
Стефан был композитором, аранжировщиком и музыкантом. Он был из поколения, которое училось всему на ходу. Это было начало цифрового мира. Синтезаторы появлялись и сразу становились объектом исследований. Следующее поколение было удачливее, у него уже были учителя, был опыт, сэмплы, софт и все совершенные до них ошибки.
Стефан писал музыку. Он нигде не учился этому, никогда не занимался с педагогами музыкальной грамотой или сольфеджио. Абсолютный самоучка, Стефан в старшей школе увлекся музыкой, полюбил ее безмерно и безответно. Пожалуй, это была его единственная большая любовь. Музыка никогда не говорила ему «нет». Она отвечала взаимностью. И пусть не находилось студий и продюсеров, оценивших эту взаимную любовь, чувства Стефана не остывали. Синтезатор и наушники были центром его вселенной. Позже к ним добавился ноутбук и секвенсор. О чем была музыка Стефана? Я не могу сказать тебе. Обо всем. Он написал свои Времена года и свою Стабат Матер, свой Реквием. Он начинал с простых вещей, которые называют сейчас чиллаут или эмбиент. Он смешивал их с рейвом и хаусом. Он экспериментировал с французским и норвежским фольклором, увлекался техно из Детройта и разбавлял его депрессивные басы звонким новоорлеанским джазом.
Над Стефаном подшучивали друзья. Над его разнообразием стилей и вкусов, над его неумением остановиться. Один его давний приятель, работавший на музыкальной радиостанции, изредка подбрасывал ему заказы, связанные со звуком: мастеринг любительских песен, аранжировку и запись аудиокнижек и прочий малобюджетный, невыгодный для студии материал. Они дружили со Стефаном много лет. Когда-то Стефан познакомил его с компьютерной аранжировкой, показал, как работают Кубэйс и Нюэндо – профессиональные программные секвенсоры. Прошло много лет. Приятель стал директором радиостанции с офисом в одной из стеклянных башен в финансовом центре города. А Стефан по-прежнему смотрел на трущобы окраины из окна маленькой комнаты в чужой квартире, с утренней очередью в туалет и подписанными полками в холодильнике.
Соседи Стефана менялись, как меняются времена года, иногда даже чаще. И Стефан приспосабливался к новым людям, привыкал к шумным вечерним попойкам на кухне или бесконечным сериалам в соседней комнате. Пару лет он терпел черного подлого кота, норовившего пометить его обувь в коридоре. А потом полгода берег соседских попугаев (их почему-то обязательно нужно держать парочками). С попугаями нельзя было открывать окно на кухне, а мерзавец-кот предпринимал попытку за попыткой сбежать из квартиры к подвальной рыжей кошке свободных нравов…
Над Стефаном подшучивали, считали его чудаком, странным, даже сумасшедшим. Именно здесь, на кухне этой чужой квартиры Стефан познакомился со своей первой женой. Встреча их была случайной, совместная жизнь недолгой и какой-то бесследной. Жена очень скоро разочаровалась в нем, называла его неудачником, а когда выпивала с подругами, отзывалась о