Почти одновременно с интеллигенцией и капиталисты начинают перерезывать пуповину, которая связывала их личность с теми отсталыми общественными организмами, на лоне которых они выросли.
Деньги — собственность совсем иного рода, нежели земля. Земля по самой своей природе есть нечто постоянное и вечное по отношению к быстро-текущей человеческой жизни; поэтому, и поземельная собственность в своих до-капиталистических формах обычно связана, поскольку речь идет о частной собственности, не с отдельной личностью, а с более долговечным родом. В этом и одна из причин того, что земельная собственность так консервативна, и что в среде землевладельческого дворянства индивидуум так сильно подчинен своему роду и притом опять-таки не только в своих поступках, но и в своем мышлении и чувствовании, которые определяются традициями длинного ряда предков не в меньшей степени, чем совокупностью всех находящихся в живых членов рода, вплоть до самых отдаленных родственников.
Совсем иначе дело обстоит с деньгами, которые с самого начала являются собственностью индивидуальной, которые можно тратить и дарить по своему индивидуальному усмотрению, которые делают отдельного человека независимым и дают ему возможность не считаться с теми общественными образованиями, внутри которых он живет. Это было тем легче, что одновременно с капиталом выросла также и сильная государственная власть, которая охраняла собственность, не требуя того, чтобы отдельные собственники объединялись между собою.
В современном государстве не только сильный, но и богатый могущественнее всего, когда он один.
Капиталисты и интеллигенция, — таковы первые носители стремления к свободному развитию личности, во всяком случае, своей собственной. И постольку, конечно, индивидуализм является идеей либеральной.
Но он не ограничился одними этими слоями.
Отжившие массовые организации: церковь, община, цехи, становятся с течением времени препятствием к росту влияния и богатства отдельных интеллигентов и капиталистов, и последние, поэтому, борются против них и добиваются того, что они, в конце концов, либо совершенно уничтожаются, либо лишаются своей власти. Уже благодаря одному этому, стремление к самостоятельности личности начинает пробуждаться, и в среде трудовых классов, где поборниками ее становятся те самые элементы, которые способствуют победоносному ходу демократии, развивающейся вместе со свободой личности. Процесс этот развивается раньше всего и сильнее всего в больших городах, позже всего и наименее полно — в среде крестьянства. Но в особенности сильно он проявляется в среде современных пролетариев, которые уже на первых ступенях развития этого класса силой обстоятельств вырываются из тех организаций, которые охраняют интересы имущих производителей, т. е. из сельской общины, марки, цеха. Но для пролетария и узы семьи менее сильны, чем для членов других классов. Уже ребенком он предоставлен своим собственным силам и должен сам зарабатывать. А своих собственных детей он также вынужден заставлять рано становиться на ноги. Таким образом, самостоятельность личности у него особенно сильно развивается.
Многие индивидуализм противопоставляют социализму. Мы же постоянно отрицали противоречие между этими двумя понятиями. Первые социалисты из рядов пролетариата наверное были индивидуалистами, ибо нужно было быть сильной личностью для того, чтобы устоять одним против «сплоченного большинства».
Но и социализм, как теория пролетарского большинства, не находится в противоречии к индивидуализму.
Само собой разумеется, что пролетарии не могли остаться в том атомизированном состоянии, в котором они оказались, сначала благодаря тому, чтобы были вырваны из отживших организаций свободных рабочих, а затем благодаря уничтожению этих организаций. Им необходимо было объединиться в новые общественные образования совершенно особого рода. Этот новый род организации рабочие не находят готовым в окружающей их обстановке, Они не вырастают в этой организации и не врастают в нее автоматически, а должны ее наново творить. В нее входят с самого начала не все сотоварищи рабочего по профессии или классу, а лишь такие, которые успели проникнуться тем же сознанием, что и он. Принадлежность к партии или к профессиональному союзу является делом свободного волеизъявления его членов, и именно в этом сила этих организаций. В этом также и их превосходство над рабочими советами, принадлежность к которым заранее определяется принадлежностью к определенной профессии. Рабочие советы сыграли большую роль и могут играть большую роль в такого рода обществах, в которых до того невозможны были открытые массовые организации рабочих партий и профессиональных союзов, или где эти организации были внутренне расколоты. Но они не устраняют необходимости в партии и в профессиональном союзе; наоборот, лишь благодаря последним, советы могут развить планомерную деятельность.
Но так или иначе, все пролетарские боевые организации, какого бы рода они ни были, служат охране пролетарской личности и ее свободного развития. А то, чего пролетарии требуют от своих собственных организаций, они потребуют и от социалистического общества, которое ведь также должно быть делом их рук. И это требование будет: уважение к человеческой личности, отказ от всякого насилия над ней, свобода ее развития и проявления.
Конечно, Троцкий может от этого презрительно отмахнуться, как от либерализма и философии естественного права, но тогда ему придется к натурфилософам и либералам причислить и Маркса и Энгельса, ибо они писали в Коммунистическом Манифесте, в главе о «Социалистическом Обществе» следующее:
«На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоречиями возникнет общество, в котором свободное развитие каждого будет условием для свободного развития всех».
е) Регулирование труда при социализме
Уважение к человеческой личности! Таков один из важнейших принципов освободительной борьбы пролетариата, которого нельзя упускать из виду ни в пылу самой жаркой борьбы, ни тем менее по соображениям холодного расчета.
Само собой разумеется, что, выставляя требование свободного развития личности, мы от этого еще не становимся либералами. Мы, конечно, знаем, что свобода рабочего — неограниченно работать на капиталиста еще не является свободой, ибо внутри капиталистического предприятия рабочий не свободен. Его свобода начинается лишь за воротами фабрики. Сокращение рабочего дня, даже, если оно вынуждено законом, означает увеличение периода свободы для рабочего.
Но если мы не либералы, то мы и не анархисты. Мы отлично понимаем, что одними средствами экономической борьбы рабочий не сможет победить капитал, и что рабочим необходимо для этого