Например, я полагаю, было бы очень трудно заставить Россию и Японию прийти к общему соглашению по этому вопросу; и есть, по крайней мере, некоторые граждане других стран, не говоря уже об их правительствах, которых также было бы трудно собрать вместе.
Это ни в коей мере не означает, что бесполезно прилагать усилия. Может быть, будет разработана какая-то схема. Америка, к счастью, может оказать помощь в таких усилиях, поскольку никто в здравом уме не предложил бы нам разоружиться; и хотя мы должны продолжать совершенствовать наш небольшой флот и нашу крошечную армию, я не считаю необходимым увеличивать количество наших кораблей – во всяком случае, так обстоят дела сейчас – ни количество наших солдат.
Конечно, наш флот должен быть на самом высоком уровне эффективности, и замена старых и бесполезных судов первоклассными новыми может повлечь за собой увеличение личного состава; но не настолько, чтобы помешать нашим действиям в том направлении, которое вы предложили. Но, прежде чем я буду знать, как отстаивать такие действия, кроме как каким-то образом привлечь к ним внимание Гаагского трибунала, мне нужно будет представить осуществимый и рациональный план действий.
Мне кажется, что всеобщее прекращение строительства военных флотов мира могло бы быть благом, но я не хотел бы навскидку говорить слишком оптимистично.
Конечно, в континентальной Европе армии слишком велики; и прежде чем выступать за действия в отношении них, я должен был бы тщательно взвесить все, включая, кстати, вопрос с турецкой армией.
В любом случае, ничего полезного нельзя сделать, если не признать, что мы возражаем против того, чтобы ставить мир на второе место после справедливости.
Искренне ваш, ТЕОДОР РУЗВЕЛЬТ.
Вокруг света
По моему мнению, самой важной услугой, которую я оказал миру, было кругосветное плавание нашего боевого флота. Я пришел к убеждению, что по многим причинам было важно, чтобы мы четко понимали, особенно наш собственный народ, но также и другие народы, что Тихий океан в такой же степени является нашими родными водами, как и Атлантический океан, и что наш флот может и будет по желанию переходить из одного в другой.
Мне казалось очевидным, что такое путешествие принесет большую пользу самому военно-морскому флоту; пробудит интерес и энтузиазм населения к военно-морскому флоту; и заставить иностранные государства принять как само собой разумеющееся, что наш флот должен время от времени собираться в Тихом океане, точно так же, как время от времени он собирался в Атлантике, и что его присутствие в Тихом океане следует воспринимать как знак враждебности к любой азиатской державе не больше, чем его присутствие в Атлантике должно было восприниматься как знак враждебности к державе европейской.
Я принял решение с ходу, не посоветовавшись с Кабинетом, точно так же, как я не советовался, взяв Панаму. В кризис долг лидера – руководить, а не прятаться за обычно робкой мудростью множества советников. В то время, насколько мне известно, ни английские, ни немецкие власти не считали возможным провести линейные силы флота вокруг света. Они не верили, что их собственный флот сможет совершить подвиг, и уж тем более не верили, что на такое способен американский флот.
Я решил, что пришло время разобраться в этом вопросе; потому что, если наш флот действительно не мог добраться от Атлантики до Тихого океана, было бы гораздо лучше знать это заранее и иметь возможность формировать нашу политику с учетом знаний.
Многие люди публично и в частном порядке протестовали против этого шага на том основании, что Япония воспримет его как угрозу. На это я ничего не ответил публично. Наедине я сказал, что не верю, что Япония так расценит это, потому что Япония знала о моей искренней дружбе и восхищении ею и понимала, что мы, как нация, не можем иметь намерения нападать на нее; и что, если у Японии все же были коварные намерения, то тем более важно было, чтобы флот вышел в поход.
Когда весной 1910 года я был в Европе, мне было интересно узнать, что высокие военно-морские власти как в Германии, так и в Италии ожидали, что война начнется во время плавания. Они спросили меня, не боялся ли я этого, и не ожидал ли я, что военные действия начнутся, по крайней мере, к тому времени, когда флот достигнет Магелланова пролива?
Я ответил, что не ожидал этого; что я полагал, что Япония будет относиться к этому вопросу так же дружелюбно, как и мы; но что, если мои ожидания оправдались ошибочно, это было бы доказательством того, что мы все равно подвергнемся нападению, и что в таком случае было бы огромным преимуществом иметь предварительную подготовку, которая позволила флоту начать отлично оснащаться.
В личной беседе перед выходом нашего флота я объяснил старшим офицерам, что, по моему мнению, поход будет проходить в условиях абсолютного мира, но что они должны принять точно такие же меры предосторожности против внезапного нападения любого рода, как если бы мы находились в состоянии войны со всеми нациями земли; и что я не принял бы никаких оправданий, если бы мы были захвачены врасплох внезапным нападением.
* * *
Моей главной целью было произвести впечатление на американский народ; и эта цель была полностью достигнута. Поход действительно произвел очень глубокое впечатление за границей; хвастовство тем, что мы сделали, вообще не производит впечатления на иностранные нации, за исключением неблагоприятных, но удачных достижений; и двумя американскими достижениями, которые действительно впечатлили иностранные народы в течение первой дюжины лет этого столетия, были строительство Панамского канала и кругосветный поход боевого флота.
Но впечатление, произведенное на наш собственный народ, имело гораздо большее значение. Ничто в истории нового военно-морского флота Соединенных Штатов не сделало так много для стимулирования общественного интереса и веры в него, как кругосветное плавание. Этот эффект был предсказан в хорошо информированном и дружелюбном лондонском периодическом издании «Спектатор». В октябре 1907 года, за месяц до отплытия флота с Хэмптон-Роудс, «Спектатор» писал:
«По всей Америке люди будут следить за передвижениями флота; они узнают кое-что о сложных деталях погрузки угля и работы уполномоченных комиссаров в условиях, приближенных к боевым – одним словом, тут есть чем привлечь внимание общественности.
В следующий раз, когда мистер Рузвельт или его представители обратятся к стране с просьбой о новых линкорах,