— Дуэль, серьёзно? — ухмыльнулся Ланс, в который раз поражаясь наивности своей ученицы.
Но Ада в следующее мгновение выхватила из пространственного артефакта ритуальный кинжал, нанося режущий удар в шею. Аристократ легко отшатнулся, после чего столь же просто ушёл от удара длинного меча в другой руке. Затем и созданное диадемой пламя ушло вихрями в стороны, рассеиваясь благодаря лишь воле паресиса.
— Неужели ты думаешь, что у тебя есть хоть какие-то шансы? — янтарноглазого мага происходящее искреннее забавляло. — Или ты делаешь ставку на то, что без части своих перстней я превратился в немощного рахита? Паресис украшает свои артефакты, а не артефакты — паресиса!
С восклицанием Ланс создал несколько шаровых молний, что вихрем закружились вокруг. Тысячи жёлтых искр превратились в волны, заставляя ученицу отскочить назад. Сразу же в её руках появился кнут, щелчок которого стал причиной огненного шторма: даже тренирующиеся гвардейцы вдруг остановили свои уроки, вынужденные освободить территорию для дуэли.
Но огонь не мог пробиться сквозь ментальные барьеры, как и в тенях Кихариса у ученицы не было никаких шансов пробиться через магическую защиту, ведь воля наставника не имела слабых мест. Поэтому победа может быть добыта только в Ахикрисе, где уже зарябил воздух, после чего дуга рванула прямо к девушке.
Молния чудовищной мощности столкнулась с выставленным вперёд клинком, но Огненная Бестия не онемела от разряда. Клинок из идеального проводника, рукоять из почти абсолютного диэлектрика, она явно подготовилась и хорошо знала физику. В следующую секунду разряд полетел обратно, но сам янтарноглазый маг не получил никакого вреда, легко рассеяв собственный хар по теням Кихариса.
— Неплохо, у моих гвардейцев тоже есть подобное снаряжение. Это всё?
Ада ничего не ответила, уловив Оком Смирения одну из мыслей своего наставника. Молниеносная контратака, но вдруг варианты будущего становятся слишком многочисленными, ведь Ланс прекрасное знает о фокусах Оноэля, который очень долго сражался на аренах и множество раз показывал свои способности всему Эдему. Да и артефакты по предсказыванию возможного будущего не такая уж и редкость, особенно на уровне, где обитает лучший дуэлист Эдема.
И вот уже Ланс оказался практически в упор, выбрав самый неожиданный из вариантов возможного будущего, чтобы нанеси один удар голым кулаком, как вдруг броня ученицы начала вести себя крайне странно. А после и вовсе случился всплеск энергии и небольшой взрыв. Осколки пронзили тело аристократа, но тот сразу же отскочил и принялся быстро регенерировать: лицо же вовремя оказалось прикрыто рукой, как и сердце.
Электромагнетизм. По всей видимости Огненная Бестия прикупила себе не только руку, но и броню, которая вбирала в себе энергию мага молнией, после чего намагниченный доспех при приближении наставника выстрелил осколками на чудовищной скорости. Сразу же после этого должно последовать продолжение.
Аде на мгновение удалось перехватить инициативу, второго шанса не будет. Одним движением она выхватила свой меч из-за спины. Родной артефакт, теперь он ощущал достаточное упорство и весил не больше лебединого пера. Победа близка, но в следующее мгновение эфемерный шанс исчезает.
— Ты не забыла, как создавала это оружие? И из чего ты его создавала? — тихо произнёс, легко перехвативший лезвие меча голой рукой, даже не порезавшись. — Ты же знаешь, что перстень стихии воздуха принадлежал моему отцу, именно он повлиял на Халсу’Алуби, именно его упорству обучен и я, вложивший эту силу в тебя. Ты действительна упорна, но… до меня, до Халсу’Алуби и уж тем более до Зелгиоса Торвандори, который прогнул весь Эдем под себя тебе ещё очень далеко… Но может оно и к лучшему?
Чудовищной силы разряд дугами прошёлся от тела в уязвимые места Ады прямо по воздуху. Засбоил протез, родная рука девушки тоже раздражалась, одним движением меч оказался вырван из её рук, после чего удар ноги отбросил ученицу на землю, размозжив её доспех и раздробив кости. Сплёвывая кровь, она тут начала пытаться подниматься, но бой уже закончен.
— Я тебя слышу, Адериин. Прекрасно слышу. И всё понимаю, — тем временем продолжал говорить Ланс, уже бросивший оружие обратно своей рабыне. — Но окончательное решение принято и апелляции не подлежит. Я не могу поступить иначе, как Халсу’Алуби не может отказаться от мести, как Алгиренда не в силах перестать язвить, а мастер Густав никогда не бросит своей кисти. Каждый мой шаг определён не судьбой, а крайне предсказуемой натурой, выстроенной вокруг до боли прозаичных принципов и идеалов.
— Так если вы понимаете проблему, так почему…
— Потому что для меня это проблема, а приемлемые условия единственной попытки достижения желаемого результата. Либо так, либо никак… — грустно улыбнулся Ланс. — И знаешь… в тот день, когда ты проиграла… ты проиграла как раз из-за этой же причины. Тебе не стоило брать с меня пример в этом. Правильным вариантом было сдаться, а не пытаться достичь победы любой ценой. Ведь зачастую любая цена платиться, а вероятность результата… так и остаётся крайне малой.
Затем вдруг Ланс ослабил свою ауру и позволил теням Кихариса достичь гармонии, после чего встал около уже почти поднявшейся Ады, даже протянув той руку.
— Пока что ты моя рабыня, так что будешь исполнять мои хотелки. А Эдем скоро умоется кровью за свою недальновидность, — после этого Ланс обернулся к командиру гвардии, наблюдающим издали. — Рудольф, найди ей место в построении. Нужно доставить её до убежища, а то мои враги попытаются первым делом убить именно мой пропуск в высшие круга.
Глава 2
— Милорд, на горизонте появилась стая белых голубей, — как только открылось окошко кареты, так тут же отчитался гвардеец: секунду назад колонна въехала на территорию сердца мира.
— Не стреляйте, — ответил Лансемалион Бальмуар, спокойно изучающий свой собственный дневник.
Когда ты живёшь несколько веков, то приходится озаботится вопросом целостности собственной памяти. Важнейшие моменты то и дело оцениваются рациональным мозгом как нечто бесполезное и бессмысленное, после чего отправляются в глубины разума, откуда их уже не достанешь. Важность ведения дневника рассказал ещё отец, а учил его правильно вести уже Адрион, который порой тратил на это целые вечера. Правда у второго сына Зелгиоса Торвандори почти каждая страница скорее напоминает сухой и лаконичный отчёт о произошедшем за