Она вернулась и уселась на скамеечку.
— По крайней мере, я знаю, почему вы двое катались взад-вперед за мой счет. Решили продлить удовольствие, да?
— Само собой.
— Черт вас побери, скажите же мне, в чем там действительно было дело?!
— Человека, который нагрел вас на сто двадцать тысяч, убили. Похоже было, что это дело рук Макгрудера, и его могли рано или поздно арестовать. Тогда ваше «веселье» фигурировало бы на судебном процессе. Я хотел с этим разобраться.
Шустрая рыжая лисица пристально посмотрела на меня своими лисьими глазами, мгновенно сообразив, что подразумевалось под моими словами. Она провела пальцами по горлу.
— Значит, от одного молодчика мы освободились, а?
— Да. И интуиция подсказывает мне, что от второго вас тоже успешно освободят. Вот что меня занимает в отношении вас, Ли. Взгляните только на список участников той пирушки. Нэнси Эббот — безнадежна. Вэнс, Пэтти и Сонни Кэттон мертвы. Фотограф мертв. Бедная малышка Уилли стала добычей лесбиянок.
— Вот как? Ну и что? Что же это, по-вашему: перст Господний? Кара за грехи? Не будьте ослом, Макги. Случается, любители групповухи и быстрее отбрасывают копыта. Может, потому, что тормоза у них плохо работают. Если бы такого рода развлечения приводили к гибели, население юга Калифорнии убывало бы на глазах. Значит, вы и вправду слегка забуксовали. Разве вы сами этого не заметили? Ах, черт возьми, не хочу я с вами ссориться! И ведь столько еще недель пройдет, прежде чем Дэна сможет опять работать в полную силу! Именно так мне сказали. Безусловно, я все это время буду выплачивать ей жалованье. И еще она имеет право на пособие по нетрудоспособности. Скотти все устроит и обо всем позаботится. Думаю…
К двери подошел Грем и поманил ее рукой. Извинившись, Лайза отошла к нему. Несколько минут они тихо разговаривали. Потом он удалился, а она неторопливо вернулась ко мне.
— Организуют встречу, которую я не рискну пропустить. Черт побери! А я ведь так хотела еще разок хотя бы навестить Дэну! Грем собирается тайком отвезти меня в город, а потом уже доставить туда моего двойника. Макги, миленький, мне нужно еще сделать кучу дел…
— Это ведь вы за мной посылали — не забыли?
Она щелкнула пальцами.
— Ах, ну конечно. Милый, вы получили тысячу на расходы? Вы ж понимаете, что по нашему с вами уговору вы должны раз и навсегда освободить меня от этой опасности. Ведь так? Все или ничего, сами понимаете. Если ваш план сработает, приезжайте ко мне, и мы все утрясем. Хорошо? Дорогой мой, я воистину люблю Дэну, как сестру, но больные люди так удручающе на меня действуют! Не могли бы вы подыскать для нее какое-нибудь небольшое миленькое ранчо или что-то в этом роде, и еще какую-нибудь женщину, которая бы о ней заботилась? Я попрошу Виктора Скотта урегулировать с вами все денежные вопросы. Вы не против? В конце концов, вы просто обязаны найти друг друга чертовски привлекательными. Слава Богу, перед лицом широкой публики я пока что совершенно чиста, ведь ни единая ниточка не связывает меня с Вэнсом. — Она легонько похлопала меня по щеке. — Будьте паинькой и позаботьтесь о нашей девочке. Передавайте ей от меня привет и привозите ее назад ко мне, когда она совсем поправится.
В четверг днем состояние Дэны удивительно улучшилось. Отечность прошла, но на месте синяков проступили лиловые пятна. Ее усадили в постели. Она подкрасила губы и приветствовала меня застенчивой улыбкой.
Мне позволили провести с ней час. Теперь уже ей не терпелось узнать, что же произошло. Зная, что это может ее утомить, я все же обязан был вкратце рассказать ей обо всем и проинструктировать, прежде чем ее станут посещать официальные лица с разными вопросами. Рассказал обо всем, в том числе и о плане поимки Богена.
Когда я вернулся в «Холлмарк» в четыре часа дня, меня ждала записка, из которой следовало, что мне надлежит связаться с какой-то телефонисткой в Лос-Анджелесе. Когда меня соединили, к телефону подошла Лайза, ликующая и захлебывающаяся от восторга:
— Макги, дорогой! Все вышло, как вы и говорили! Вы такой умный, такой проницательный! Его зацапали наши люди и отобрали этот жуткий пистолет, из которого он собирался меня застрелить. То есть не меня, конечно, а мою дублершу. А потом они отправились в его вонючую халупу и забрали все снимки, а его вместе с этим поганым пистолетом сдали в руки закона. Боже мой, я даже и не представляла, в каком чудовищном напряжении все это время находилась! А теперь испытываю такое облегчение!
— Тогда неплохо было бы вам поинтересоваться здоровьем Дэны.
— Да дайте же мне время, ради Бога! Ладно, так как она?
— Намного, намного лучше.
— Замечательно. Приятно это слышать.
— И хорошо бы нам с вами рассчитаться.
— Сама знаю. Черт возьми, да с чего вы такой кислый? Дайте-ка подумать. Так, сегодня у нас что? Четверг. Сейчас загляну в свою книжку… — Через пять минут ее голос снова раздался в трубке:
— Дорогой мой, я буду дома в понедельник днем. Прилетайте сюда, приедете ко мне, и мы все обсудим.
— Обсудим?
— Дорогуша, но ведь по- настоящему мы с вами никакого контракта не заключали, ведь так? А каких только опрометчивых обещаний не посулит испуганный человек! К тому же, по сути, вы-то лично не довели дело до конца, а?
— Что ж, в понедельник днем буду у вас, — отрезал я и положил трубку. Я и сам не знал, почему столь мрачно с ней разговаривал. Что-то было не так, но что именно?
В воскресенье днем наконец выяснилось, что пыталась подсказать мне моя интуиция. Мы с медсестрой помогли Дэне усесться в кресло на колесах, и я вывез ее в укромный уголок большого зала, залитого солнцем.
— Послушай, вот как я все спланировал, — начал я, держа ее руку в своей. — Дней через десять тебе позволят вставать, а потом пройдет еще, скажем, неделька, моя хорошая, и ты сможешь путешествовать — ну, например, по морю. Я отвезу тебя домой, мы соберем вещи и через несколько дней сможем отправиться в круиз. Ну, как тебе такая перспектива?
Дэна мягко, но решительно высвободила свою руку из моей. На меня она упорно не смотрела.
— Трэвис, ты был очень добр ко мне.
— В чем дело?
— Все было… каким-то дурманом, сумасшествием. На самом деле это была не я. Даже не знаю, как тебе объяснить. Я ведь не такая. Я замужем. Даже не представляю, как я могла повести себя так… безрассудно. Думаю, это потому, может