– Не надо мне знать, – закрывая чемоданчик, сказал он.
– Почему? – Лариса стала в дверях, перекрывая выход.
– Мое дело маленькое.
– Маленькое дело у меня. Но я никогда так не говорила. А знаешь почему? Потому что всегда стремилась к большому делу. И ты знаешь, что я этого добилась!
– Знаю, – кивнул Герберт, хотя на самом деле понятия не имел, кто перед ним. Меньше знаешь, крепче спишь.
– Или не знаешь? – Лариса смотрела в его глаза так, будто пыталась влезть в душу.
– Мне пора.
– А если мне страшно? Разве ты не обязан меня защищать?
– Скажут, буду!
– Я даже знаю, кто должен сказать.
Лариса прямо при нем позвонила Хомутову.
– Кирилл Севастьянович!.. – запанибратски проворковала она.
Хомутов не просто банкир, он объединял людей, облеченных деньгами и властью и связанных главным интересом – отмыванием своих богатств, их легализацией и выводом их на заграничные счета. Эти самородки не входили в крупные финансово-политические кланы, поодиночке мало что собой представляли, но Хомутов смог собрать эти прутики в один большой веник, прикрутил к нему черенок и теперь крепко держал эту поганую метлу в своих руках. И хотя он не пытался ставить этих людей в прямую зависимость от себя, все прутики прекрасно знали, кто стоит во главе их клана. И кто может решить любой вопрос, вплоть до их физического устранения.
Кирилл Севастьянович Хомутов – большой человек, далеко не всякий вопрос он решает лично, чаще всего все делается через посредников. Но с Гербертом он общается напрямую, потому что доверяет ему, и это взаимно. Герберт лучше руку себе отрубит, чем подведет его.
– Здравствуй, дорогой!.. Да, уже отпустило!.. – улыбнулась Лариса. – Ну конечно, в лучшем виде! Я даже не сомневалась!.. – Она свысока, но ласково глянула на Герберта. – С кем спать?.. А как спать, когда все может повториться? Но уже со мной!.. А вдруг это за мной приходили?.. Я не знаю… Но знаю, кто может прийти, я же не просто так тебе звонила… Может, пусть это останется моей проблемой?.. Да я и сама себя не пойму!.. Ну, мне помощь нужна. Спасение, от самой себя… Запуталась? А если запуталась, кто-то же должен меня распутать?..
Лариса возмущенно распахнула глаза, похоже, Хомутов, устав слушать пьяные бредни, разъединил связь. Но тут же зазвонил телефон Герберта, как будто автосигнализация в кармане сработала, он откликнулся и услышал недовольный голос шефа.
– Ты где?
– Закончил, домой собираюсь.
– Знаешь, в чье распоряжение поступаешь?
– Догадываюсь.
– Ставицкая Лариса Петровна, партнер высшей категории ценности, реши все вопросы, знаю, что не подведешь. Действуй!
В мобильнике послышались короткие гудки. Герберт постарался забыть о том, что ему пора домой. Задача поставлена, партнер высшей категории может не только плакаться ему в жилетку, но и требовать помощи в полном объеме.
– Ну что? – спросила Ставицкая.
Он открыл шкаф, поставил на полку свой чемоданчик, чтобы не бросался в глаза, прошел в гостиную, соединенную аркой, половину ширины которой занимала барная стойка. Виски там на мраморной столешнице, в хрустальной бутылке, Герберт вопросительно глянул, Лариса кивнула, ну конечно, можно! И даже стакан подала, такой же хрустальный. И вазочку со льдом поставила.
– Кола, содовая?
– Так хорошо… – покачал головой Герберт.
Налил виски, выпил, на дольку лимона даже не глянул. Легко пошло, как будто воды выпил. На этом все. Пока проблему не решит.
– Так и будем молчать?
В голосе Ставицкой звучали требовательные интонации, но на Герберта она смотрела как старшеклассница на физрука. Избалованная, капризная, но школьница.
– Кого я увез? – тихо спросил он.
Судя по документам, погиб Водорезов Илья Платонович, восемьдесят девятого года рождения.
– Парень мой, – послушно ответила Лариса.
И только затем уже озадачилась мыслью, а не слишком ли многое от нее просят? Она же не абы кто, особо ценный клиент.
– Что с ним не так?
– Отец у него большой человек… – Ставицкая снова задумалась и в этот раз напугала саму себя. Брови грозно собрались на переносице, но тут же трусливо разбежались. – И опасный!
– Насколько опасный?
Герберт не собирался пока выяснять, чем и на каком уровне занимался отец покойного. Хотя проблема острая. Отец начнет искать своего сына, и, если у него реально серьезные возможности, неизвестно еще, чем все закончится. И Герберт не сможет откреститься от Ставицкой, потому как в данном случае он ее человек.
– Настолько, что я позвонила Кириллу… Севастьяновичу. Если Водорезов узнает, что Илья погиб у меня… Мы с ним в последнее время часто ссорились, в последнее время Илья стал невыносим!..
Лариса потянулась к бутылке, Герберт отошел от стойки, чтобы не мешать. Помогать не стал, слишком уж она пьяна, языком еле ворочает, и не факт, что про Илью правду говорит.
Пока она готовила себе коктейль с колой, Герберт заглянул в главную спальню, которая примыкала к гостиной. Не сказать, что порядок, резиновые шлепки валяются далеко друг от друга, на трюмо рабочий раздрай, футляр с косметикой открыт, тюбик с помадой не закручен, расческа на пуфике лежит. Кровать заправлена, покрывало даже не смято, подушки ровно лежат. А тапки женские, никаких примет мужского присутствия. Направо гардеробная комната, налево – ванная, полотенце банное у самой двери валяется.
Герберт не постеснялся зайти в спальню, открыть дверь в комнату, действительно, ванная, причем с джакузи. Ни трупов, ни крови, на полу едва видны пятна белого налета, следы высохшей воды. И фен в раковине почему-то лежит. Душ Ставицкая принимала после того, как Герберт увез труп, но все уже успело высохнуть, в том числе и полотенце, которым она вытерлась. Ничего интересного Герберт здесь не нашел, но вывод сделал. Видимо, Лариса на самом деле не подпускала к себе Водорезова близко, что-то разделяло их. А как объяснить, что душ он принимал в общей ванной, когда есть джакузи в спальне?
– В следующий раз спрашивай, когда ко мне в спальню входишь! – зыркнула на него Ставицкая.
Женщины, мужчины – все имеют право на личное пространство, и она не исключение. Но не все так ревностно его оберегают, тем более что Герберт не совсем посторонний человек. Его назначили ангелом-хранителем, и все, что ни делается, – все ради нее, одной-единственной для него женщины. А именно так он должен воспринимать Ларису, во всяком случае на определенном этапе времени, который мог и затянуться.
– Сегодня тоже с Водорезовым ссорилась?
– Да нет, просто в игнор его отправила, – фыркнула Лариса. – Он пришел, а я ушла!
– Зачем приходил?
– Ну не может он без меня.
– С цветами приходил?
– Нет, а что?
– За руки хватал?
– За