Инспектор Грин тоже читала книгу – карманный формат, мягкая обложка, – которую сунула во внутренний карман куртки, как только увидела Сьюзен, и та не успела ее опознать.
– О, Сьюзен, добро пожаловать! – приветствовала ее Эванджелина. – У тебя тут отличная библиотека. Даже лучше, чем я думала. Список здешних книг еще не дошел до моего стола.
Последнее замечание она явно адресовала кому-то из присутствующих, но никто не отреагировал. Все были слишком заняты, расправляясь с остатками лимонного пирога с глазурью, и правильно истолковали внезапное ускорение Мерлина как попытку отхватить кусок для себя.
– Я сейчас принесу еще один пирог, – объявила миссис Макнил из-за спины Сьюзен. – И заварю свежего чая. И кофе.
– Это не моя библиотека, – возразила Сьюзен, села и приняла чашку с чаем из рук Вивьен. – Но я рада, что она вам нравится.
Мерлин устроился рядом с ней, свирепо оглядывая родственников, жующих пирог.
– Хорошо бы другой пирог тоже был лимонным с глазурью, – буркнул он.
Эванджелина проигнорировала его замечание. Взяв чайную ложку, она постучала ею по краю своей чашки:
– Призываю собрание к порядку. Или мне взять молоточек?
– Не нужен тебе никакой молоточек, – бросила ей Уна. – Давайте уже продолжать. У меня полно дел. Рождественские продажи выросли на пятнадцать процентов по сравнению с прошлым годом, а дозаказанные партии книг поступают на прилавки не так быстро, как хотелось бы.
– Я имела в виду постоянно, а не только сейчас, – пояснила Эванджелина. – В общем, я созвала вас за тем, чтобы ввести в курс операции «Каменная трещина», как я решила…
Со всех сторон взлетели фонтаны крошек – это захохотали книготорговцы. Сьюзен удивленно огляделась – она никогда раньше не видела их такими легкомысленными. Смеялась даже Уна.
– Или пока не решила, – сухо сказала Эванджелина. – Я еще понимаю веселье самых юных из нас. Но, Зои, я удивлена, что равнорукий книготорговец твоего уровня находит что-то смешное в слове «трещина»…
– Я думаю, это из-за пирога, – дипломатично ответила Зои. – Он такой вкусный, такой ароматный, что невольно наводит на лукавые мысли.
– Не уверена, – с сомнением произнесла Эванджелина. – Значит, придется поменять название…
– Название уже есть, – перебила ее Грин. – И все им пользуются. Операция «Гаргани».
– Гаргани? – наморщив нос, переспросила Эванджелина. – Это что, сыр? Но какое он имеет отношение к Гвайру, Каменной Леди или Пурбеку…
– Вот именно, никакого! – ответила Грин, безуспешно пытаясь скрыть раздражение. – Слово выбрано случайным образом, чтобы те, кому не положено ничего знать о текущей операции, не догадались.
– Гаргани, – произнесла Эванджелина, обдумывая это название. – Что ж, ладно. Операция «Гаргани» продолжается многообещающе. Прежде всего, хочу сообщить, что Клемент выяснил первоначальное местоположение Алфавитного дома, где, как мы и планировали, команда под руководством Кэмерона из Малого книжного уже ищет Старуху.
Клементу вежливо захлопали. Он склонил голову:
– Это оказалось довольно просто. Как только я получил доступ к бухгалтерским книгам компании «Кеннет энд Эйвон кэнел», где были указаны тарифы, уплаченные за перевозку партии пурбекского мрамора, то все понял. А еще вчера вечером мы получили доступ к документам архитектора Джозефа Гвилта. Он писал свои дневники шифром, но, конечно, не настолько сложным, чтобы мы не смогли их прочитать.
И Клемент откинулся на спинку стула, очень довольный собой. Глядя прямо на Мерлина, он отправил в рот последний кусочек пирога со своей тарелки и стал медленно жевать.
– Ну и где же он? – спросила Сьюзен.
– Между Брэдфордом-на-Эйвоне и Ставертоном, – быстро сказала Вивьен, бросив взгляд на Клемента, который не ответил, так как пытался проглотить последний кусок пирога, оказавшийся слишком большим. – Сейчас там ничего нет, только лес. Не исключено, что это остатки того Волчьего леса на карте. На месте дома теперь большое утоптанное поле со слабыми следами рва, который, видимо, соединял усадьбу с каналом.
– Гвилт пишет, что место изменилось в результате одного «удивительнейшего катаклизма», который произошел в тысяча восемьсот двадцать первом году, однако подробностей не приводит, – перехватил инициативу Клемент, справившись с пирогом. – Когда дом и сад удалили из этого мира, они должны были исчезнуть целиком, строения – с фундаментами, деревья – с корнями. Вполне возможно, архитектор решил, что случилось землетрясение или нечто подобное. Гвилт очень огорчился: он пять или шесть лет работал над этим домом, начав еще в тысяча восемьсот четырнадцатом, и надеялся, что усадьба прославится и станет его визитной карточкой как архитектора.
– Если Старуха там, то мы ее найдем, – заявила Эванджелина. – К тому же теперь мы заручились согласием всех значимых Древних, и в Лондон она не войдет, а значит, Сьюзен ничего больше не угрожает.
– Кстати, о соглашениях с Древними. Сьюзен, мне бы хотелось услышать подробности происшествия с Золотым Мальчиком, – довольно холодно сказала Уна.
Сьюзен рассказала им все, что было, в том числе и то, как она подчинила себе статую и увидела через нее Старуху.
– Как мило! – воскликнула Зои. – Не могла бы ты нарисовать ее для нас?
– Ну, если это так необходимо, – неохотно ответила Сьюзен. – Или вы хотите сказать, прямо сейчас? Тогда мне надо взять сумку.
Сьюзен вышла в прихожую, взяла там свою сумку с принадлежностями для рисования, вернулась и наскоро набросала портрет Старухи. Он пошел по кругу, чтобы все книготорговцы могли высказать свое мнение.
– Судя по форме, она не слишком маневренна, – заметила Уна. – Двое или трое леворуких с ломами расправятся с ней в два счета.
– Обворожительно, – произнесла Эванджелина. – У нее раковина водной улитки вивипарус.
– Естественно! – фыркнул Клемент. – Пурбекский мрамор – это окаменевший известняк, то есть плотно спрессованные отложения раковин улиток, живших в период раннего мела.
– Знаю-знаю, – раздраженно перебила Эванджелина. – Именно это я и хотела сказать. Внутренняя природа камня выражена через его форму. Интересно, Фрэнсис Гиббонс сделала это намеренно или…
– Фрэнсис Гиббонс? – спросила Сьюзен.
– Да-да, сейчас мы о ней поговорим. Как только закончим с твоим докладом. Что еще ты увидела через статую? Кроме Старухи.
– Она была под землей.