– Я не знала, что Древние владыки так могут, – промямлила Сьюзен; ее едва не передернуло, но она сдержалась, не желая выказать эмоции. – В смысле, вселяться в людей.
– Кое-кто может, но ненадолго и не без ущерба для смертного, – сказала Сулис Минерва. – Зато у многих есть свои смертные формы, которые они принимают по желанию, как твой отец, что и привело к твоему появлению на свет.
Сьюзен медленно кивнула. В голове у нее роились вопросы. Как случилось, что ее отец обрел смертную форму? Наколдовал или сделал как-то иначе? Но спрашивать об этом надо было его самого или лучше не спрашивать. Сьюзен сама не знала, хочет она получить ответы на эти вопросы или нет. Впрочем, сейчас следовало спросить о других, более насущных вещах.
– Алфавитный дом, – начала Сьюзен. – Откуда вы о нем знаете? И если он не в вашей долине, то где?
– Камень везли сначала по Эйвону, потом по каналу, – ответила Сулис Минерва. – Как же я могла не знать? Лодки пришли с запада, а волшебница заплатила великанам за переправу, только ее монету вряд ли одобрили бы твои друзья-книготорговцы. Но где на востоке камень закончил свой путь, мне неведомо. Камень вышел за пределы моей долины, а значит, и за пределы моей чувствительности.
– Откуда вам известно название этого дома?
– Строители тоже пришли по реке с запада и вернулись туда же, – через мгновение ответила Сулис Минерва. – А архитектор задержался здесь и испил моей воды. Его звали Джозеф. Джозеф Гвилт.
– Но вы не узнали от него, где находится Алфавитный дом? – спросила Сьюзен.
У нее было стойкое ощущение, что Сулис Минерва знает гораздо больше, чем говорит, и хочет подразнить ее, только неясно зачем. Возможно, из природного озорства…
– Он был масоном Терновой розы и поклялся служить Гвайру, – добавила Сулис Минерва. – К тому же в те дни Каменная Леди еще не волновала меня. Архитектор был для меня просто чужим слугой, который проходил мимо.
– Значит, вы понятия не имеете, где был Алфавитный дом?
– Как это не имею? Конечно имею! – парировала Древняя владычица. – Это же просто. Камень не могли увезти далеко от воды. Значит, он где-то к востоку отсюда, на берегу реки или канала.
– Это многое объясняет, – сказала Сьюзен. – А есть что-нибудь, что поможет нам сузить круг поисков?
– Я рассказала тебе все, что знаю, – раздраженно откликнулась Сулис Минерва.
– Как звали волшебницу? И ее дочь.
– Сколько вопросов за один раз! Но я отвечу на них в надежде, что ты запомнишь мое добро и отплатишь мне добром за него. Когда-нибудь.
– Очень разумный принцип, – осторожно заметила Сьюзен. – Итак, их звали?..
– Волшебницу звали Эверильда Гиббонс. Я хорошо знала ее. В молодые годы она искала знания во многих местах и приносила мне подарки. Она не доставляла мне никаких хлопот до тех пор, пока не нашла камень Гвайра и не рассказала о нем своему отцу. Он был известным скульптором, и она подарила камень ему. Так она хотела заслужить его любовь и признание, ведь она была незаконной дочерью, рожденной от любовницы, а не от жены. Скульптор отказывался признать Эверильду своей дочерью, но она надеялась, что чудесный камень наконец изменит его решение. Но этого не произошло. Получив подарок, скульптор умер, и то ли от горя, то ли от обиды, а может, уже под влиянием Гвайра Эверильда решила родить ребенка, который станет таким же великим скульптором, как ее отец, и будет работать с чудесным камнем, который она нашла. Формальным отцом, как я уже говорила, мог стать любой смертный, но на самом деле ребенка породила проникшая в него сущность – Гвайр.
– А как назвали ребенка?
– Вряд ли я когда-либо слышала ее имя, – уклончиво ответила Сулис Минерва. – Я и о самом ее существовании узнала только от посетителей моего источника. Но она была очень талантливой.
– Вы знали, что Эверильда умерла, творя заклинание, которое удалило Алфавитный дом и ее дочь из времени? – спросила Сьюзен. – Думаю, дочери было тогда уже лет сто, а сама Эверильда была уже совсем древней. Что вы слышали о заклинании, которое держится до тех пор, пока каждые шесть лет убивают смертного?
– Мне рассказали о нем книготорговцы, – ответила Сулис Минерва, которую упоминание об убийстве оставило равнодушной. – Когда стали совать нос не в свое дело и спрашивать, что я знаю о Каменной Леди.
– Почему вы не ответили им? Почему согласились говорить со мной?
– Я хотела увидеть тебя, их я видела уже не один раз, – сказала Сулис Минерва. – Они мерзкие типы, вечно лезут в дела, в которых ничего не понимают, да еще командуют. Терпеть этого не могу, особенно если это мои дела.
– Зачем вы хотели меня видеть? – спросила Сьюзен.
Она чувствовала, что причина этого желания крылась в чем-то более значительном, чем неприязнь Сулис Минервы к книготорговцам. Она ощущала направленное на нее внимание сущности. Сулис Минерве были безразличны и Каменная Леди, и убийства смертных. Ее яркие глаза следили за Сьюзен с непонятным вниманием. Не то чтобы хищным, но все же очень пристальным, и Сьюзен беспокоило, что за ней наблюдают.
– По двум причинам. Первая простая. Нечасто увидишь дитя Древнего владыки и простой смертной. Таких, как ты, всегда было мало, а в последние века и вовсе ни одного не появлялось. А тех, которые рождались раньше, убивали книготорговцы. Известно ли тебе это, дочь Конистона? Твои друзья-книготорговцы убивают таких, как ты.
– Да, раньше они так поступали. Они сами рассказали мне об этом. Но больше они так не делают.
– Больше они так не делают, – шепотом, почти про себя повторила Сулис Минерва. – Возможно, это правда, но ее еще предстоит проверить. Ты знаешь, что они называют свои способности Высшей магией, а способности других – Дикой или Низкой магией?
– Нет, – ответила Сьюзен.
– Это всего лишь слова, но они многое говорят о Сен-Жаках. На самом деле никакой разницы между их магией и, например, моей не существует. А задумывалась ли ты о том, что они сами полусмертные, хотя и не рождены такими, а созданы. Так что убийство отпрысков смертных и Древних для них род соперничества. Они не выносят конкурентов.
– Но они сами решили не убивать меня, – возразила Сьюзен.
Слова Сулис Минервы встревожили Сьюзен, но пока не пошатнули ее доверия к книготорговцам. По крайней мере, к Мерлину, Вивьен и еще некоторым – им она верила по-прежнему. Она не сомневалась, что они защитят ее, даже