– Добро пожаловать, дочь Конистона, – произнесла Сулис Минерва.
Она продолжала вырастать над бассейном на витой колонне, которая, видимо, заменяла ей ноги. Сама Минерва была не менее девяти футов ростом, да и колонна была такой же высоты, а потому неудивительно, что Сьюзен пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на нее.
– Приветствую тебя, Сулис Минерва, – сказала Сьюзен.
Она старалась сохранять спокойствие и уверенность, не трепетать чрезмерно перед могучей сущностью, внезапно выросшей перед ней из священного источника, средоточия ее власти. Но это было непросто, и Сьюзен едва поборола почти непреодолимое желание преклонить колени.
Сулис Минерва улыбнулась, вылепленные из воды губы – да, здесь обошлось без рачьих хвостов – раздвинулись, обнажив ровные жемчужины зубов. Ладонями она скользнула по своим лбу, груди и животу, постепенно уменьшаясь в размерах. Витая колонна уменьшалась вместе с ней, и вот уже водяная женщина примерно одного роста со Сьюзен стояла перед ней прямо на поверхности воды, которая, однако, скрывала ее лодыжки, так что для девушки так и осталось загадкой, есть у нее ступни или нет.
– Очень признательна тебе за визит, – непринужденно продолжила Сулис Минерва тоном диктора Би-би-си, чем сильно удивила Сьюзен, которая ожидала, что Древняя владычица будет говорить по-итальянски или даже на латыни, а доктор Престер будет переводить. – Пожалуйста, обрати внимание, что я без маски, а значит, наша беседа носит неформальный характер.
Сьюзен моргнула, не понимая, почему отсутствие маски подразумевает именно это и о какой маске та говорит.
– О, замечательно. Мне очень приятно.
– Может быть, чаю? С печеньем? – предложила Сулис Минерва.
– Нет, благодарю. – Сьюзен знала, что ни здесь, ни в другом месте никогда не следует принимать еду или питье из рук Древних; поколебавшись, она добавила: – Я думаю, нам стоит перейти к обсуждению срочных вопросов. Они касаются сущности-убийцы. Может быть, вы знакомы с ней.
– Хм… Да, – ответила Сулис Минерва и с отвращением наморщила нос, а поскольку ее водяная плоть была подобна желе, то морщина продолжилась на щеках и за ушами. – Каменная Леди. Воровка.
– Э-э-э… она у вас что-то…
– Да. Верующего, освященного серебряным даром в возрасте семи лет, – продолжила Сулис Минерва, и из ее носа и ушей повалил пар, как маленькие облачка гнева. – Трэвиса Зелли. Она украла его прямо с моего порога и должна за это заплатить.
– Каменная Леди – это имя? – уточнила Сьюзен.
– Одно из имен, – ответила Сулис Минерва. – Кое-кто зовет ее Гвайр.
– Гвайр, – повторила Сьюзен, чтобы запомнить. – Вы можете сказать, где ее локус?
– Она родилась в каменной глыбе, когда-то полной жизни – мелких морских обитателей и их раковин, – начала Минерва. – Это случилось давным-давно, и она долго лежала, погребенная под слоями камней помельче. Маленький народец нашел ее, выбрав мелкий камень, и стал поклоняться ей прямо там. Позже, когда того народца уже давно не стало, каменную глыбу снова нашел волшебник и извлек ее из земли. Еще позже их дочь сделала из нее три статуи: Деву, Матрону и Старуху. Ее локус – эта каменная глыба. Теперь ее сила распределена по трем статуям, но не вся: остатки этой силы заключены в каждом кусочке первоначального камня, как бы мал он ни был.
– Вы знаете, где находятся эти три статуи? – спросила Сьюзен.
Сулис Минерва пожала плечами. Из них вылетели несколько свинцовых пластин и с плеском упали в источник.
– Думаю, Дева потеряна для нее давным-давно, может быть в море. Немного нашлось бы таких сил, которые могли бы повредить ее, тем более – уничтожить. Но Дева ей недоступна, иначе она прислала бы ее сюда ловить моего Трэвиса Зелли. Дева была самой ловкой из трех сестер. Что до их средней… – Она улыбнулась, снова обнажив зубы. – Мои смертные слуги встретили Матрону за много лет до того, как пропал бедный Трэвис, но после того, как Гвайр впервые вторглась сюда. Многие пали в той битве, но победу все же одержали они. Правда, не без вмешательства несносных книготорговцев. Это мои люди окунули ее ноги в бронзу и утопили ее в озере, так как море слишком далеко от меня, чтобы я могла контролировать их действия. Я думала, этого будет достаточно, но она снова вырвалась на свободу и вышла на охоту, снова вторглась в мои владения, где, шаркая по мостовой своими каменными обрубками и высекая ими искры из камня, гонялась за моим бедняжкой Зелли. Где Матрона сейчас, я не знаю, но мои люди в последний раз видели ее, когда она плыла по Прямой реке. Надеялась, что я не замечу, как она крадется мимо. Ха!
– Прямая река? Канал? Здесь, в Бате? Канал Кеннет-Эйвон? – Сьюзен вспомнила, как Вивьен говорила о фрагменте канала в уголке волшебной карты.
– Вот именно, канал, – склонив голову в знак согласия, ответила Сулис Минерва. – Мои слуги застали ее там, где канал пересекает Сидни-Гарденс.
– А Старуха?
– Старая карга наверняка больше, медлительнее и тяжелее остальных, – сказала Сулис Минерва. – В ней больше всего изначальной каменной глыбы. Я никогда не видела Гвайр такой формы, и те из моего народа, кто живет дальше моих вод, тоже не видели.
– А как насчет дома и сада, которые Каменная Леди вынула из времени? – поинтересовалась Сьюзен. – Вы знаете, где они стояли раньше?
– Не в моей долине, – ответила Сулис Минерва, снова игриво улыбнулась и замолчала.
– Но вы знаете где? – спросила Сьюзен, надеясь, что не делает ошибки.
– Я много чего знаю. О самых разных вещах.
– Например, о доме Гвайр? – подсказала Сьюзен.
– Он назывался Алфавитным домом, – сказала Сулис Минерва. – Волшебница построила его из кусков той мраморной глыбы, из которой возникла Гвайр. Но фигуры должны были быть из того же материала, что и сама Каменная Леди. В любом случае волшебница не была скульптором. Зато им был отец волшебницы, а позже – ее дочь.
– Подождите, я ничего не понимаю. Так волшебник или волшебница? И если она женщина, то как у нее и Каменной Леди мог родиться ребенок?
Сулис Минерва рассмеялась; смех истекал из нее, как вода из родника.
– Ты ограниченная смертная, дочь Конистона. Ребенка родила волшебница. Гвайр зовется Каменной Леди, потому что ему – или ей – так хочется, но ее природа не мужская и не женская. дух Гвайр вселился в какого-то несчастного смертного или даже смертных, и они стали проводником