Сную я, значит, туда-сюда, сам понимаешь, от склада своего во двор. Подходят еще трое, и сразу ко мне. Мол, хотим остановиться. Вот, думаю, что за день такой благоприятный нынче выдался! То пусто, то разом всех навалило. Но делать нечего. Говорю: нынче места никак сыскать не могу, воины все вперед по обмену заняли. А один из этих в ответ: богатый обмен, значит, у тебя сегодня, хозяин. И то ли слова его мне не понравились, то ли видок их. Вот сразу видно – пришлые. Ну, не в том смысле, что не сатонцы. А не по нраву все как-то в них. По-другому и объяснить не смогу.
Но это ладно. Выдали по чести обмен, сели за стойку, благо пустая была. Ужинать стали, а сами по сторонам так и зыркают. Как ни пройду мимо, улыбаются, а глаза шарят. Ну, ты уже догадываешься, что потом было, да? Вот как знал, что миром дело не кончится!
Дай, думаю, за братцем схожу. Расскажу ему, чтобы подсобил в случае опасности. А потом вон какая мысль пришла мне в голову: ежели эти подозрительные сюда заявились вслед за солдатами и ведают, что обмен тут был приличный, выходит, они должны следить тогда за моим домом. Чтоб, значит, я был один и помощь подойти незаметно не смогла.
И вот что я скажу тебе, парень: великая и нужная вещь – знание букв! Я в молодости как-то все отнекивался от разного умного. Думал, что никогда в жизни не пригодится. Умею считать до десяти, благо, пальцы все целы, так, стало быть, и думать об остальном нечего. Но потом было дело: на спор выучил алфавит и научился худо-бедно читать и шить письма. И вот теперь могу сказать прямо: лишних знаний на континенте этом точно нет. Вывел я письмо, подошел к одному из командиров и попросил передать его в соседнюю деревеньку брату. Все равно ж идти мимо будут.
Днем брат и явился. Скрытно, чтобы, стало быть, не заметили эти, и принес с собой два самострела. Сели на втором этаже, стали ждать. Ну и вышло все, как мне виделось. Темнеть начало, эта троица и заявилась. Двоих мы сразу уложили, благо дело нехитрое. Сам понимаешь, не из лука боевого бить. Сам-то, небось, был на Костяных пустошах? Нет? Эх, ты… А мне вот довелось, благо сумел выжить. Ну да ладно. Не о том разговор сейчас.
Третий, как нас двоих увидал, хотел было деру дать, да только понял, что не успеет скрыться. Побросал ножи свои и стал нам зубы заговаривать – про тяжелую жизнь после войны, про убитых родственников, про мать больную. На этом разговор и кончился. Прибили его, ибо нечего врать честным людям. Ну какая мать подобного выродка на свет произвести сподобится?! В Бездну их всех!
А следом и вы появились… Вот так все и случается, парень. Держи. – Руд перевел взгляд на Торроса, на протянутую им кружку пива. – Ну, горят хорошо. Хоть какой-то с них толк. Поутру поищу семена кедорика. Высажу. Давно хотел, чтоб тут кедорик рос. Уж больно красиво смотрится на фоне грозовых туч. Ты ж местный. По выговору ясно.
Руд молча кивнул в ответ.
Со звонким щелчком внутри костра что-то лопнуло. Часть уложенных друг на друга дров съехала в сторону. Из огня на траву выпала уже скрюченная рука. Жар нещадно сушил связки, сжимал не успевшие сгореть мышцы.
– Бездна! – Торрос шагнул вперед и пнул руку обратно в костер. – Пойдем в дом, земляк. А то от запаха жареного мяса уже самому жрать захотелось.
В это же время. Приграничная деревня Борый Угол. Штат Лория.
Нурт прислушался.
Только привычные звуки ночи. Еле различимый шум небольшого перелеска да чуть более слышимый звук ветра там, где стояли едва различимые бугры высоких холмов и возвышающаяся за ними скальная твердь. Собственно, место сие от этой непонятной особенности и получило свое название: Борый Угол. И было оно, как теперь стало ясно, изначально странным.
Сзади луга и пастбища. Леса совсем уже позади. Впереди – широкий проем Центральной, за которой начинаются выжженные солнцем степи серых королей. Стена моря, от которой могла, по идее, родиться эта скалистая полоска, много западнее, через целый штат Шербаран. И вот, пожалуйста: торчит посреди пустого места. А к ней, образуя тот самый угол, течет речушка.
Но, несмотря на всю странность этого места, жить тут, конечно же, можно было. Не лучше, но и не хуже, чем везде.
Сама одинокая скала так и не дала драгоценных камней или хотя бы какой-то руды. Но в зимы, когда приходил снегопад, а случалось и такое, давала надежную защиту. В скоротечной небольшой речке, впадающей в Центральную, водилась рыба, а мягкая земля рождала зерно, идущее затем на мельницы. Борый Угол рос и обживался. Смог появиться заново после войны, когда сюда вернулись прежние жители и пришел целый поток переселенцев из других штатов. Было бы желание и силы, а восстановить все можно.
Нурт осадил боевого скакуна. Зверь сердито фыркнул, повел в сторону рогатой головой. Новый порыв ветра донес до слуха скрип мельничных лопастей.
У одной из местных женщин около месяца назад муж утром ушел в лес и не вернулся. Искали неделю всем Углом. Так и не нашли. А еще через день принесли к порогу безутешной женщины руку ее мужа: все, что сыскать получилось. Та в крик. А поутру вдова и сама как будто умом тронулась. Схватила руку и бросилась в лес. Так с тех пор никто ее и не видел.
Эта история была второй, которую Нурт услышал от местных, когда приехал по вызову в Гортый Тон, деревеньку, лежащую как раз на севере от Угла.
И первое, что сразу заметили и лейтенант, и пятеро его солдат охранного разъезда, был страх и тревога в глазах большинства местных жителей.
Вчера одна из женщин ушла в Борый Угол, где проживала ее давняя подруга. А чуть