– Пешком через море?.. – глупо переспросил Шен.
А потом рванулся ко мне и обнял. И стало совершенно не важно, что на нас смотрит куча народа, потому что я прижалась к нему и заплакала.
Глава 2
– Разумеется, я дам своё согласие, – сухо произнёс император. – Ведь если я этого не сделаю, вы, лоу Соайро, устроите в Кергаре ещё один природный катаклизм.
– Устрою, – тихо подтвердил Шен, не отрывая взгляда от пола.
– Похвальная честность, – Берган недовольно скривился. – Но не рассчитывайте, лоу, что теперь острова могут постоянно диктовать империи свою волю.
– Простите, Ваше Величество, – Шен упрямо смотрел вниз. – Здесь нет политики. Юли – моя женщина. По законам островов мы уже женаты. Я приехал забрать свою жену.
Он поднял голову.
– Она моя. Я за неё мир переверну, понадобится – в одиночку начну войну. Вы этого не поймёте, пока не испытаете – как всё вокруг суживается до единственно важного человека. Мне не нужны её деньги, плевать на происхождение. И я не прошу её отдать: она уже мне принадлежит. А я – ей.
Берган наморщил нос с фамильной горбинкой. Покосился на меня, на дядю, на Майро. К последнему он и обратился:
– У вас очень дерзкий брат, лоу Соайро.
– Да, Ваше Величество, – Майро вежливо склонил голову. – Смею лишь заметить, что по сравнению с лоу Юлианой он образец смирения и почтительности. Позвольте этим двоим быть вместе. Они прекрасно уравновешивают друг друга.
Император хмыкнул. На юном лице явственно обозначились морщинки у губ. Дядя упоминал, что последние два месяца Берган спал едва ли четыре часа в сутки.
– Ступайте, – император подкрепил слова жестом изящной кисти с родовым перстнем на указательном пальце. – Разрешение на брак дано. Бриш, пришли мне потом бумагу, я подпишу.
Аудиенция была окончена. Благодарности Берган не дослушал, покинул кабинет. За императором по пятам следовала охрана. Майро покачал головой и вполголоса сказал дяде:
– Его Величество очень плохо выглядит.
– Он пытается всё тащить на себе, а империя, лоу Соайро, это не маленький остров. Или Берган научится равномерно распределять ответственность, или к двадцати пяти годам превратится в развалину… Юли!
Мы с Шеном отпрянули друг от друга.
– Это императорский дворец, личный кабинет Его Величества, – шёпотом начал нас отчитывать дядя. – Неужели нельзя потерпеть до более подходящего места, чтобы заниматься тем, чем вы сейчас занимались?!
– Оставьте их, льен Велон, – вступился Майро. – Пока они целуются, они молчат. Пока они молчат – все остальные в безопасности. Скажите, мы могли бы где-либо поговорить?
– Мой особняк к вашим услугам. Вы на машине?
Ответ я не слышала. Пальцы Шена сжимали мои. Этого было слишком мало. Хотелось немедленно его раздеть и наказать за те ужасные недели, что я провела без него. А в его глазах читалось такое же страстное желание наказать меня. Конечно, императорский кабинет для этого не подходил – тут даже кровати не стояло, и охранник у двери проявлял чрезмерное любопытство. Наконец-то вернулся секретарь, который и привёл нас сюда кружным путём четверть часа назад. В лабиринтах императорского дворца вполне можно было заблудиться. Дядя и Майро шли впереди, оживлённо беседуя, мы с Шеном чуть отстали. Нам не требовались слова – хватало прикосновений.
– Нет, лоу Майро, не могу с вами согласиться. Жёсткая политическая линия чрезвычайно важна!
– Но гибкость, льен Бришар, важна не меньше. Упрямо стоять на своём, когда внешние обстоятельства меняются, это не твёрдость курса, это скудоумие!
В другое время я обязательно подумала бы, что эти два дипломата и интригана тоже нашли друг друга. Сейчас это казалось второстепенным. Не сговариваясь, мы сели в одну машину, дядя и Майро – в другую. В окнах проплывала столица – современная, многолюдная, с широкими проспектами и площадями. Шен не смотрел по сторонам – он не сводил с меня глаз. А я разглядывала его. Скажи мне кто раньше, что можно вот так, до щемящего сердца, до тупой боли, до дрожи соскучиться – я не поверила бы. Протянула руку, огладила острые скулы, худые щёки, жёсткие губы.
– Ты стала ещё красивее, – выдохнул Шен.
– Не подлизывайся, – я потянулась и поцеловала ямочку между ключицами.
Подбородок кольнуло. Под воротом рубашки была цепочка. Шен сам потянул за край и показал мне тонкую золотистую пластинку.
– Добровольное рабство. Ты увезла все свои вещи, я был счастлив, когда нашёл этот знак. Так что я снова твой инго, льена Юлика. Помнится, кто-то говорил про удовлетворение в постели. Я готов.
Хотелось плакать и смеяться.
– Ты ужасный инго. Готовить не научен, полы мыть не умеешь…
– Остаётся постель, – он потёрся о меня щекой. – К ней у тебя претензий нет?
Перегородка между салоном и кабиной поползла вниз, я мысленно поблагодарила догадливого водителя и запустила руки под одежду Шена. Он ахнул и приподнялся, чтобы мне было удобнее. Ласкать его было нереально приятно, а о пике я догадалась лишь по пробежавшим по коже искрам.
– Ну и что ты натворила? – простонал он. – Как я теперь выйду? Ни одежды сменной, ни салфеток… И мне мало!
– Молчи, ненасытный инго, – я наслаждалась его ярким румянцем и сбитым дыханием. – В особняке есть чёрный ход. До спальни ты дойдёшь, а из спальни я тебя не выпущу. Неделю!
– Чёрт, заманчиво! А халатик выдашь?
– Никаких халатиков!
Халатик выдать-таки пришлось – спустя часа три или четыре, когда дядя пришёл звать нас к ужину. Я расслабленно валялась на кровати, и открывать дверь пошёл Шен. Увидев это растрёпанное чудо с распущенными волосами до задницы и в моём небесно-голубом шёлковом халатике, Бриш закашлялся.
– Лоу Соайро, ваш брат отправил машину за вашими вещами. Сказал, что они вам понадобятся. Кажется, я понимаю, что он имел в виду.
– Льен Велон, простите за неподобающий вид, – поклонился Шен. – У меня не всегда напрочь отказывает рассудок, поверьте. Иногда я даже веду себя как сын князя. Сегодня просто не тот случай.
– Да-да, – в голосе дяди послышалась ехидца. – И, по уверениям лоу Майро, этот случай растянется эдак на год. Впрочем, мы с вашим братом обговорили все деловые вопросы. Подозреваю, вам с Юли пока не до них.
– Полагаю, эти вопросы относились к политической части нашего брака, потому что бытовые давно решены. Мы с Юли будем жить на Сайо, но не во дворце – Юли там скучно, а в доме, который дарит нам отец. Это прекрасное имение на южном берегу острова, детям там будет хорошо. Юли может заниматься своими историческими исследованиями или писать книгу – к её услугам все наши научные и исторические общества. И кстати, мне действительно не нужны её деньги – свою жену я как-нибудь прокормлю.
– Вы знаете, какой суммой исчисляется приданое Юлианы Велон? – вскинул бровь Бриш.
– Это сделает мою женщину лучше или хуже? – усмехнулся Шен. – Пусть Юли сама распоряжается своими сбережениями. Из всего приданого меня интересует лишь домик в Скироне – с ним связаны сентиментальные воспоминания. Стоит его отремонтировать. Если наши дети надумают посетить империю, он им пригодится.
– Кстати, о детях, – Бриш приосанился. – Вы уж простите, лоу Иршен, но помолвка длинной в полгода и… хм… ваши активные действия во благо продолжения рода плохо сочетаются. Поэтому как только Берган подпишет официальное разрешение на брак, сыграем свадьбу. Обвенчаетесь в храме – тогда и можете увозить Юли.
Я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Пожалуй, льен Велон, я прощу вам ошейник, цепи и кнут, – протянул Шен. – Вы, главное, отцу так и скажите – про активные действия во благо продолжения рода. Мол, жениться следует немедленно.
Упоминание о кнуте заставило дядю помрачнеть.
– Лоу Иршен…
– Не извиняйтесь, – Шен стал серьёзным. – Вы хотя бы хотели мира. Мы тоже допрашивали пленных имперцев. В отличие от меня, выжить им не удалось. Я придушил троих ваших агентов. Но если не начать прощать, то ненависть заведёт слишком далеко.