– Льена Юлика, вам не сто́ит сюда…
Нел уставился на меня, затем зажмурился и неразборчиво пробормотал несколько слов на островном. Что-то похожее на «предательство» или «преданность». А потом я рассмотрела, какой разгром царит в комнате фаворитки, и присвистнула. В целости сохранилась только люстра на потолке, и то благодаря своему высокому положению в буквальном значении этих слов. Кровать, кресло, стол были разнесены в щепы, причём столу пришлось хуже прочей мебели – судя по вмятине в стене, он перелетел через всю спальню. Шкаф пострадал меньше, его украшала всего лишь пара пробитых – рукой?! – сквозных дыр в дверцах. Светильник над кроватью жалобно покачивался на вырванной с мясом цепи. Откуда в худосочном теле такая сила?! Последнюю фразу я, похоже, произнесла вслух, поскольку Нуара за моей спиной хохотнула.
– Я говорила тебе, Юли, – в гневе Соайро страшнее урагана. А Иршен самый сильный водник из всей семьи.
– Что он сделал с той девушкой? Служанкой? – повернулась я к Нелу.
– Не жалейте её, льена Юлика, – его лицо заледенело. – Эта особа не заслуживает вашего сочувствия. Охранники хотя бы выполняли приказ лоу Ильвы, а она просто продалась. Променяла верность князю на деньги.
– Всё равно, казнь – это слишком жестоко.
– Пощадить предателя означает подать дурной пример остальным, – отрезала Нуара. – Не успеешь оглянуться, как князя прирежут или отравят в собственном доме. Это не империя, Юли. Мы не можем позволить себе держать заключённых в тюрьмах.
– Но есть же какие-то повинности, работы на тех же фермах.
– Никто не возьмёт предательницу своего лоу даже в мусорщики, льена Юлика, – сказал Нел. – Ей нет места на островах.
– Продайте её в Кергар, – вырвалось у меня. – Лучше пусть станет инго!
– Для этого нужен мир с империей, – Нуара выразительно подняла изящную бровь.
Мир. Чёрт, нам всем нужен мир. Мысль остудила. Тут подоспела служанка с мягкими плетёными сандалиями, ловко застегнула ремешки, не потревожив перевязанные порезы. Нуара взяла меня за руку и важно кивнула Нелу:
– Идём, бравый защитник.
Мы вышли и на знакомом лифте поднялись наверх. Если раньше коридоры на этаже Шена казались мне роскошными, то теперь я не могла подобрать слов, чтобы описать царившее вокруг меня великолепие. От драгоценных мозаик на полу до тончайшей резьбы на потолке – интерьер княжеских покоев был настоящим произведением искусства.
– Дворцу князей Сайо две тысячи лет, – Нуара с гордостью глядела вокруг. – Это самое красивое здание острова. Ты уже видела наш музей?
– Да, лоу. Он уникален.
– Зови меня Нуá и на «ты», моя милая, – расцвела Нуара. – Если, конечно, не предпочитаешь называть бабушкой.
– Это большая честь, Нуа.
Коридор пересекли двустворчатые двери. Два охранника по бокам изображали неподвижные статуи, лишь внимательные глаза на светлых лицах выдавали живых людей. Нел забежал вперёд и нажал неприметную кнопку звонка. Створки распахнулись, пропуская нас в покои княгини. Сразу от порога к нам подлетели две нарядные девушки из тех, что сопровождали Миалу на пристани. Светло-серебристые косы ниже пояса свидетельствовали об их статусе, однако Нуаре они поклонились почти до пола. Я удостоилась осторожных и недоумённых взглядов, но мою руку держала бывшая княгиня, и юные аристократки не осмелились любопытствовать открыто. Нел остался в комнате, а меня Нуара повела через арку в большой зал.
Здесь сильнее, чем в комнатах Шена, чувствовался островной стиль. Преобладала изысканная нежно-голубая гамма, поражало обилие воздушных драпировок. Самым тёмным пятном в этом царстве света оказались мои волосы: на них и воззрилась лоу Миала. Она полулежала на низкой кушетке, рядом на столике возвышалась ваза с фруктами, нарезанными столь искусно, что есть их казалось святотатством. У княгини было опухшее лицо и покрасневшие глаза – не такие яркие, как у сына, словно насыщенный цвет слегка разбавили.
– Матушка, я давно жду вас, – Миала поспешила выпрямиться. – Только зачем вы привели с собой имперку? Мне сказали, она сильно пострадала, чуть ли не изувечена.
Она говорила на певучем островном диалекте, причём заметно растягивала гласные.
– Да, бедной девочке досталось, – тоже на островном ответила Нуара, приподняла рукав моего платья и показала бинты на запястьях. – Но она молодец, боец. Напомнила мне меня в юности.
Миала жестом велела придвинуть кресло – одно, для бывшей княгини. Уголок рта Нуары еле заметно дёрнулся.
– Юли, милая, садись, – громко обратилась она ко мне на кергарском.
Я колебалась, но сухая и не по возрасту сильная рука буквально вдавила меня в кресло. Миала покраснела. Догадливая девушка-аристократка немедленно придвинула второе кресло, и только тогда Нуара соизволила опуститься – грациозно и невесомо, словно лепесток цветка на водную гладь.
– Миа, ты пыталась оскорбить меня или нашу гостью? – уже тише и на диалекте продолжила Нуара.
– Это всего лишь любовница, – запротестовала княгиня. – К тому же имперка!
– Любовница, Миа, происходит от слова «любовь», – нравоучительно произнесла Нуара. – Впрочем, ты никогда не видела дальше собственного носа. И, насколько я понимаю, ты единственная не поинтересовалась, кого Ирши привёз с материка.
– Алвио сказал, это очередная блажь, – Миала покосилась на меня. – Ирши хочет ему досадить.
– Алвио всегда был упрямым дураком, – «обласкала» сына Нуара. – Знакомься, Миа, – льена Юлика Дигиш. Надеюсь, ты в курсе, что именно она купила Иршена на рынке, выходила его и привезла на архипелаг? Или это тоже прошло мимо твоего внимания?
– Матушка! – Миала прижала к груди полные белые руки, мягкие даже на вид. – Чем я вызвала ваше недовольство? Вы так суровы со мной!
Она бросила сердитый взгляд в мою сторону, за что-то зацепилась, начала пристально рассматривать платье, затем недоумённо спросила у Нуары:
– Это ведь шёлк из Пайю?
– Это мой подарок той, кого выбрал мой внук, – Нуара удовлетворённо откинулась на спинку кресла. – Кстати, Миа, Ирши всерьёз задумывается уйти из дома. Любой остров будет рад заполучить водника с его способностями.
– Нет! – княгиня вышла из состояния расслабленности. – Нет, Ирши не поступит так со мной… с нами! Он только что вернулся! С чего вы это взяли, матушка?
– Разговаривала с ним этим утром, когда помогала доктору обрабатывать раны Юлики. Твоя невестка поручила убийство живодёрам, которые не церемонились с девочкой. Думаешь, после такого Ирши захочет жить с Ильвой под одной крышей? Или с кем-то ещё, кто не принимает его выбор?
Миала напряглась. Любящая мать боролась в ней с княгиней. Наконец она приняла решение:
– Будьте так любезны, матушка, передайте льене Юлике, что я рада видеть её в своём доме. Я ужасно говорю по-имперски.
– Княгиня Миала рада тебя видеть, – «перевела» на имперский Нуара и ухмыльнулась. – Отвечать не обязательно, но ты можешь поклониться.
Именно так я и поступила: поднялась и склонилась перед Миалой. Княгиня поманила меня рукой, предлагая место рядом с собой на кушетке. Когда я села, она принялась изучать моё лицо. В свою очередь я из-под ресниц разглядывала Миалу. Шен ничем не напоминал мать, состоящую из сплошных округлостей: покатые плечи, пышная грудь, пухлый подбородок, сочные губы, ровные дуги бровей. Полнота княгиню не портила, напротив, придавала ей значимости.
– Если бы не этот ужасный нос, она могла бы быть очень интересной, – вынесла вердикт Миала. – Зато какие чудесные волосы! Я подарю ей заколки с топазами, они подойдут к её глазам. Переведите ей, пожалуйста, матушка.
– Юли, княгиня хочет подарить тебе топазы, которые достойны даже императора, – поторопилась предупредить мой гнев Нуара.
Чтобы не вспылить, мне пришлось глубоко вздохнуть. Следующим шагом следовало выдавить из себя любезную улыбку.
Я не успела: послышался шум и в зал вошёл князь Сайо собственной персоной.
Глава 13
За Алвио следовали оба сына.
– И ты здесь, матушка! – князь склонился перед Нуарой, после чего сердечно её обнял. – Очень хорошо. Четверть часа назад с Яроу доставили официальное послание