Я вся превратилась в слух. Наконец-то!
– Мы надеемся, что это не провокация, – добавил Майро. – Посольство возглавляет Толиáн Леги́р, глава Второй службы Кергара. Мы встречались в столице, он произвёл на меня благоприятное впечатление. Но, на всякий случай, будет лучше, если вы – мама, Ильва и бабушка – на время покинете остров.
– Ни за что, – жёстко возразила Нуара. – Это послы, а не головорезы. Или ты боишься, что они покусятся на нашу честь? Так скажи своей жене, чтобы не крутила перед имперцами хвостом!
– Моё место рядом с мужем и детьми, – подхватила Миала. – Май, послов нужно достойно принять. Такие вещи не поручишь слугам.
– Если они действительно явились с предложением о мире, – князь грозно сдвинул брови. – От имперцев всего можно ожидать.
– Мы показали Кергару свою мощь, – напомнил Майро. – Следует объяснить им, что будет в случае продолжения войны… Добрый вечер, льена Дигиш, – он вдруг перешёл на имперский. – Простите, не сразу вас узнал.
За секунду я оказалась в перекрестии всех взглядов. Даже Алвио соизволил удостоить вниманием мою скромную особу. А ещё через миг меня властно обнял Шен.
– Не пялься так, Май. Это моя женщина.
– Ты поинтересовался бы, Ирши, знает ли об этом сама льена Дигиш, – усмехнулся Майро. – Попробуй переведи ей свою фразу. Готов поспорить, она даст тебе пощёчину – как любая лоу.
– Мы сами разберёмся, – объятия стали крепче. – Лучше, как посоветовала бабушка, следи за своей женой.
Нуара одобрительно хмыкнула. Князь скривился, словно раскусил нечто горькое.
– Иршен, для занятий любовью есть спальня.
– Спасибо, что напомнил. Всем доброго вечера. Если что, вы знаете, где меня искать.
Шен с лёгкостью подхватил меня на руки. От неожиданности я ухватилась за его шею. Ярко-голубые глаза с расширенными зрачками оказались совсем близко, ноздри тонкого носа раздувались. Вылитый дикарь! Я молчала ровно до того момента, как мы миновали двери с охранниками.
– Вообще-то я и сама могу идти.
– Можешь, – не спорил Шен. – Но мне нравится тебя носить. Или это смертельно для твоего самолюбия?
– Боюсь, что уронишь, – фыркнула я.
– Я гораздо сильнее, чем кажусь, Юли.
– Очень на это рассчитываю… Там где-то остался Нел.
– Он идёт за нами на безопасном расстоянии. Зачем бабушка потащила тебя к маме?
– Тащишь меня ты, а Нуа нас познакомила. Кстати, ваше эффектное появление лишило меня заколок с топазами. Что произошло?
– Ничего особенного – к нам плывёт посольство Кергара… Так ты всё же меркантильна, моя Юли? Знал бы, давно подарил пару камушков стоимостью с твой домик в Скироне.
– Прибереги их для очередной любовницы. Просто Нуа сказала, что эти топазы достойны императора. Любопытство взыграло.
Мы вошли в лифт, и я заметила Нела, который стремился держаться как можно дальше.
– Бабушка разрешила звать её Нуа?
– У тебя замечательная бабушка. Только очень уж… энергичная.
Шен рассмеялся и склонился к моему уху:
– Мама её побаивается, и отец тоже. Вот кого следовало отправить в империю на переговоры!
– Нет, – машинально возразила я. – Берган не терпит бесцеремонности, он не оценил бы манеры лоу Нуары Соайро.
– Юли, – Шен прижал меня сильнее, – ещё чуть-чуть, и я решу, что ты лично знакома с императором.
– Ты забыл – я тайный агент. Конечно же, я встречалась с Берганом, – произнесла серьёзно. – Должна же я знать врага в лицо.
– Мне плевать, – он пинком распахнул дверь в спальню. – Я сказал тебе об этом утром. А в данную секунду мне плевать на императора, на Кергар, на войну и даже на острова.
– Отвратительно! – возмутилась я. – Ты сын князя, а рассуждаешь точно школяр! Это ему без разницы, какова причина, если в результате отменили урок!
– А ты можешь хоть сейчас не думать о политике? – Шен усадил меня на кровать и сел на пол у моих ног.
Честно признаюсь, я вздохнула с облегчением. В таком возбуждённом состоянии он вполне мог меня на эту кровать уложить, ещё и навалиться сверху. Ужасным было не само ожидание, а то, что это не вызывало во мне протеста. Намёки Нела и убеждённость Нуары, которая мысленно нас с Шеном уже поженила и вырастила наших детей, не прошли бесследно.
– Лоу Иршен Соайро, – я приподняла его подбородок и строго посмотрела в глаза. – Чего ты добиваешься?
– Не «чего», а «кого», – он поймал мою руку. – Тебя. Я пересмотрел свои взгляды и увидел в тебе женщину. Теперь тебе пора увидеть во мне мужчину.
– Нахал, – палец ласково очертил контур тонких жёстких губ. – Пользуешься своими преимуществами.
– Ты свои упустила в Скироне, когда я был твоим инго, – ухмыльнулся Шен. – Кстати, я тебе тоже соврал. Ты мне понравилась сразу, имперка Юлика Дигиш. Такая бесстрашная, но испугалась, что я замёрзну и порежусь. Меня это так поразило, что я с тобой заговорил, хотя дал себе слово сдохнуть молча.
– Эгоистичный избалованный ребёнок, – рука невольно зарылась в его густые волосы. – Что было бы с твоими родными, если бы ты погиб?
– Не ребёнок, – он прикрыл глаза от незатейливой ласки. – Юли, давай уже перейдём эту грань. Я же вижу, что не противен тебе. Не цепляйся за отговорки – просто стань моей.
– У слова «моя», Шен, десятки значений. Моя рабыня, моя прихоть, моя любовница. Какое бы из них ты сейчас не вкладывал, это почти оскорбление.
Он резко отстранился.
– Когда на «Литавике» ты переспала с первым встречным, оттенки смысла тебя не волновали!
– Потому что тот мужчина ничего для меня не значил! – выпалила я.
И тут же пожалела. Шен всё понял правильно – он действительно не был идиотом.
– А я – значу? Больше, чем любовник на одну ночь? Ну же, Юли! Скажи это вслух! Ты постоянно смотришь так, что меня трясёт всего! Насмехаешься и в то же время заставляешь чувствовать себя иным. Сильным, цельным… счастливым, как дурак!
Наверное, следовало промолчать. Вспомнить, с чего начались наши отношения. Подумать о долге, о совести, о моём постоянном вранье, о посольстве Кергара, о неизбежности признания…
– Я смеюсь над собой. Потому что оказалась хуже последней уродины в империи.
Шен нахмурился, потом вспомнил ту жестокую фразу – и расхохотался.
– Светлые духи, Юли! – он уткнулся в мои колени. – Теперь я точно счастливый дурак. Без «как».
Он поднял голову: в потемневших глазах горела страсть.
– Я до безумия хочу тебя, Юли. Не только физически, хотя, по правде сказать, мне чертовски надоело сдерживать себя. Когда ты сдашься, я не выпущу тебя из постели неделю. Заставлю забыть, что страшненький. Но мне нужно больше. Намного больше, чем постель.
«Когда», а не «если» – в этом был весь Шен. И я уже не знала: это каприз мальчика, ни в чём не знавшего отказа, или желание мужчины. Того, кого я сама хотела до мурашек по коже.
– Неделя – это перебор, – заметила я с фальшивой беспечностью. – Послезавтра прибудут послы империи. Тебе хватит дня?
Сначала Шен не поверил, решил, что ослышался. Затем во взгляде вспыхнула злость.
– Ты так шутишь?!
Вместо ответа я потянулась к его губам. Желание узнать, как он целуется, оказалось сильнее доводов разума. Плевать на острова, на империю и даже на войну. Если через день мы расстанемся, я хотя бы не буду жалеть о том, что упустила. Шен целовался жадно. Напористо, властно, отчаянно, лишая воздуха, сил, сопротивления. Ни на миг не отрываясь, опрокинул на кровать и навис сверху, причём умудрился не задеть забинтованные запястья.
– Скажи, что мне это не снится, – выдохнул он после того, как всё же разорвал поцелуй.
– Дай мне снять платье и сам раздевайся, – попросила я тихо. – Ещё хорошо бы запереть двери и погасить свет.
– Неприятно смотреть на меня? – он мгновенно ощетинился.
– Шен, не придумывай. Я вся в синяках – не хочу, чтобы ты их видел.
– Прости, – повинился он.
При свете ночника я сняла платье. Оценив белье, Шен застонал:
– Юли, у меня никого не было полгода. Сейчас я кончу от одного только вида. Навсегда опозорюсь в твоих