Высушив волосы, надела атласную юбку миди бардового оттенка и белый топ, поверх которого накинула рубашку. Волосы волнами ниспадали с плеч, а на лице был лишь блеск для губ и тушь; не хотелось утяжелять образ.
Проскользнув в кроссовки, выбежала из домика. Даниэль уже ждал. Он отключил полностью телефон и положил в карман, после прошелся по мне с восторгом в глазах. На нем же были белые брюки и льняная рубашка такого же оттенка. Белый ему к лицу. Очень.
– Готовы, синьорина? – поиграл он бровями, протягивая локоть.
– Готова, – подпрыгнув, поцеловала его в щеку и взялась за протянутый локоть, предвкушая так называемого свидания.
«Paradiso» была шикарной. Ночью здесь проводились пенные вечеринки и бачата. Мы смотрели на веселье, пока перед нами не выскочил мальчик и не врезался прямо в Даниэля.
– Ой, извините, – виновато поднял он глаза.
– Сынок, куда ты смотришь? – знакомый голос заставил поднять глаза и улыбнуться неожиданности.
– Жаклин? – удивилась я.
Девушка посмотрела на меня.
– Андреа, – ее губы растянулись в теплой улыбке, но потом взгляд Жаклин переместился на Даниэля, и улыбка померкла.
– Вы снова вместе, – Дарио оказался возле жены, глядя на нас с Даниэлем с поджатыми губами и хмурым выражением лица. Мужчина потянул сына к себе, подальше от Даниэля, который никак не отреагировал.
– Как видишь, – он переплел наши пальцы, посылая прокурору убийственный взгляд, – А я вижу, ты смирился, что Тристан не твоя собственность, и у него есть своя жизнь, – усмехнулся Дэн совсем недобро.
Дарио сжал челюсть. Жаклин взяла мужа за руку, заставляя его отойти от моего. Пять лет назад, ребята здорово помогли мне. Жаклин позволила пожить у себя. Она тоже была тогда беременна на красавчика, сейчас любопытно оглядывающего нас.
– Какая жизнь? Перестрелки и защита убийц? – сверкнули глаза Дарио.
– Перестрелки? – улыбнулся мальчишка папе, – Настоящими пистолетами, папа?
– Дэмиан! – возмутилась Жаклин.
– Я теряю время, – закатил глаза Даниэль, – Просто оставь его в покое. У него своя жизнь, отдельно от тебя и…, – его взгляд осуждающе коснулся Жаклин, – Твоей жены.
Мы ушли, оставляя их позади. Спрашивать о последнем не стала. Даниэль явно не хотел поднимать эту тему.
– Куда мы идём? – нарушила напряженную тишину.
Даниэль завёл красную Феррари, открывая передо мной дверь. Если не ошибаюсь, машина принадлежала Трису.
– Туда, где все началось.
***
Прошло столько лет, но у побережья ничего не изменилось. Пусто. Волны вдали бушевали, а в старых разваленных домах кипела жизнь. Многим домам занавесками служили простыни, но даже это не мешало распространятся оттуда смеху и счастью. Между переулками развивалась серенада. Когда я была здесь в последний раз, было мертво и шёл дождь. Но теплая погода сегодняшнего дня грела душу.
Мы с Дэном прошли к ограждению у воды, и я улыбнулась, смотря вдаль, где странствовали яхты, а горы подобно большим гигантам оставались в глубоком сне. Я любила это место. Оно всегда спасало от реальности, которая на тот момент съедала меня изнутри. Здесь я могла на время почувствовать себя живой. Единой с природой, что забирала все страдания.
– Здесь началась наша история, – Даниэль встал за моей спиной и обвел мою талию руками, – История длиною в жизнь, – он тоже смотрел на тихие волны воды, подплывающие к берегу, – Знаю, птичка, я был не самым лучшим человеком в твоей и без того тяжелой жизни. Я был ублюдком, и у тебя было полное право не прощать меня, но ты сделала это несмотря на то, что я был злодеем в твоей истории.
– Ты не был злодеем в моей истории, Даниэль, – покачала головой, смотря на него через плечо, —Только сегодня я поняла, что не держу обиды. Ни капли, Дэн, – ладони оказались на его руках, даривших тепло, как и дыхание, опаляющее плечи, – Записи мамы изменили всю ситуацию. Все так, как должно быть.
– Наш мир жесток и лишен красок, Андреа, – Даниэль отошёл на шаг, и я повернулась к нему, – Но ты единственная, делаешь его красочным. Ты рай, среди всей преисподни. Ты глоток чистой воды, среди всей этой грязи. Ты моя птица счастья, любимая. Я не умею говорить красиво, но…, – Даниэль замялся, его губы сжались в тонкую линию, а глаза смотрели с неким стеснительным взглядом. Я впервые видела его таким…Господи, милым?
Сердце забилось быстрее, а пальцы крепко вцепились в рукава рубашки, когда поняла, что Даниэль собирается делать. Он достал из заднего кармана брюк красную бархатную коробку и открыл ее. Приятная подсветка осветила золото. Кольцо было не простым. Оно было выполнено в стиле крыльев, над которыми был мерцающий чёрный камушек.
– Меня называют вороном, но они не знают, что мои крылья – это ты, птичка. Без тебя я потерян. Без тебя мои крылья сломаны. – его губы озарила улыбка, как и мои, – Ты станешь моей женой во второй раз? – сорвался Дэн на краткий волнительный смех.
– Во второй раз? – спросила с усмешкой, не дыша и из-за слез, не видя ничего перед собой.
– Именно, – подмигнул Даниэль, – В первый не получилось сделать всего, чего ты была достойна, но я исправляюсь.
– И ты даже не встанешь на колено? – ещё никогда я не улыбалась так широко и радостно, одновременно заливаясь слезами.
– Так? – Даниэль приподнял игриво бровь, становясь передо мной на одно колено и вытягивая коробочку.
– Именно.
– Так вы примите моё предложение, синьорина?
– Синьора Андреа Конселло, – прошептала, протягивая руку.
Даниэль рассмеялся. Его смех был таким приятным, глубоким и завораживающим, что в груди взрывались бабочки, разлетаясь в стороны. Дэн поднялся, взял кольцо и мою дрожащую ладонь. Наши взгляды коснулись друг друга в мягком танце любви и оголенных чувств. Он надел его на мой безымянный палец, улыбаясь своей победе.
– Именно, Андреа Конселло, – прошептал Дэн, и притянув за щеки, впился в мои губы, улыбаясь на каждой секунде, – Моя королева, – его губы поднялись к моему лбу.
Послышались свисты жителей и смех детей, что хлопали, смотря на нас со своих домов. Музыканты вышли к нам навстречу.
– Танец для влюбленных! – прокричал тот, что был с мандолой.7**
Заиграли первые ноты. Даниэль повел меня в танце, ни на секунды не отводя от меня глаз. Один из музыкантов начал петь, завораживая своим приятным голосом, что уносил в далёкий мир, где были лишь мы с