«Я сходила с ума.
С каждым разом, с каждым ударом мужа, с каждым ударом в сторону девочек.
Я сходила с ума.
Теряла разум.
Уже не помню, когда спала нормально в последний раз. Каждую ночь меня душило осознание, что Марко стал моим ядом, но я пила его, мечтая, что скоро всему придёт конец. Но он не приходил, и я пошла ему навстречу. Помолвка Тины назначена через неделю, и я знала, что Конселло захотят взять отмщения после взрыва их порта. Я знала, ведь сама пошла к Лоренцо Конселло. Мы все спланировали. Никто не должен пострадать. Только я. Вместе с огнем уйду и я. Навсегда. Все должно было случится так, что моя смерть станет несчастным случаем. Мои дочери не должны знать об этом сейчас. Они должны жить. Поступаю ли я эгоистично, оставляя их с отцом? Возможно, и так, но я задыхаюсь в этой жизни. Я тону, но топить их за собой несправедливей всего.
Задыхаюсь. Задыхаюсь. Задыхаюсь.»
Нет.
Нет.
Нет. Нет. Нет.
Она не могла так поступить. Не могла.
Прикрыла рот рукой, заглушив громкий крик. Нет. Затуманенный слезами взгляд поднялся с тетради на Даниэля, сидящего за занавесками в домике. Слезы потекли по щекам с большей силой. Наши глаза коснулись друг друга. Даниэль нахмурился, увидев мое состояние. Он встал с кресла, а мне хотелось бежать. Бежать далеко-далеко от него. От правды. Той, что дала понять: все напрасно. Все, что мы прошли. Вся боль, разлука, ненависть.
Все было зря.
– Эй, малышка…
Не заметила, как Даниэль оказался на корточках у моих ног. Его руки накрыли мои, сжатые на дневнике. Они стали холоднее, чем всегда были. Не было слов. Я молчала, не в силах говорить. И так же молча протянула Даниэлю дневник со страницей, которая размазалась моими слезами. Дэн понял. Он повернул дневник в свою сторону. Его глаза забегались по тексту, а я отвернулась, не находя сил смотреть ему в глаза.
Одна секунда…
Две…
Три…
Рука Дэна на моем бедре напряглась. Я почувствовала, как он сжал кулаки, задержал дыхание, и страница заскрипела оттого, как сильно он держал дневник. Даниэль присел прямо на пол. Дневник упал на пол и из него выпал конверт, который мы проигнорировали, оставаясь в тишине своих мыслей.
Тот взрыв на помолвке сестры был подстроен мамой и Лоренцо Конселло.
Моя мама покончила жизнью. В тот день. Это было самоубийство.
– Пять лет, – прошептал Даниэль, смотря в сторону моря, – Пять лет, Андреа.
Несколько слов, но столько отчаяния.
Мы потеряли пять лет в ненависти, боли и чувстве вины. Пять лет разлуки за то, чего как оказалось, не было. Даниэль не был причиной смерти мамы. Он был частью её с Лоренцо планом. Только и всего. Он был просто пешкой.
– Если бы я знала…
– Мы не могли предугадать планы наших родителей, – покачал Даниэль головой, смотря на меня, а я не могла оторвать взгляд с одной точки на террасе.
– Я могла бы ей помочь, может тогда…может тогда…
– Она была больна, птичка, – Даниэль поднялся, сел рядом, и коснувшись моего подбородка, заставил посмотреть на себя, – Ты была всего лишь подростком. Ты не смогла бы исправить ход событий.
– Но я могла бы…могла, – слезы снова начали душить. Слова обрывались каждый раз, когда пыталась хоть что-то сказать.
– Иди сюда, – Дэн притянул меня к себе и крепко обнял.
И я сорвалась. Его объятия вытянули из меня все; злость, ненависть, вину, боль. Эти объятия всегда были чем-то большим. Они снимали ношу с плеч. Забирали боль. Они были моим спасением.
– Прости, – немного успокоившись, подняла голову, – Я столько лет винила тебя во всем, ненавидела, я…
Все слова оборвались, когда его губы кратко коснулись моих.
– Молчи, – ещё один поцелуй, – Ты не виновата, – и ещё, – Ты. Не. Виновата, – Даниэль посмотрел прямо в мои глаза, – Поняла? Знаешь, мы можем злиться на родителей столько, сколько угодно душе, но прошлое это не поменяет. Помнишь? Мы. Я и ты. Здесь и сейчас.
– Вопреки всему, – закрыла глаза с доверием, позволяя Даниэлю стирать мои слезы.
– Вопреки всему, – целовал он каждый дюйм меня, – Это был выбор твоей мамы. Ты не могла исправить исход. Единственное, что сейчас ты можешь сделать: принять ситуацию и жить дальше. Простить ее.
– Ты прав, – согласилась с выдохом и разлепила веки, – Я не держу на нее обиду.
– А сейчас собирайся, – Даниэль встал, а я ощутила пустоту и резкий холод. Мне не хотелось его отпускать. – У нас планы, помнишь?
– Помню, – вставая вслед, подняла дневник и письмо. Посмотрела на конверт, думаю над его прочтением.
– Откроешь?
– Мне нужно закрыть эту главу навсегда, – ответила на выдохе.
Даниэль кивнул.
– Закрывай поскорее, ведь начинается новая, птичка.
Но кто знал, что не всегда чистый лист начинается с хорошего. Иногда истории никогда не завершаются. Как сказала мама, не каждая история имеет счастливый конец.
☆☆☆
«Говорят, дочь чаще всего повторяет судьбу матери. Но я бы тебе такого не пожелала, веточка. Моя маленькая, хрупкая девочка, я так хотела защитить тебя и твою сестру от всего этого…от него. Но я понимала, что убиваю не только себя, но и вас. Прости меня, что оставляю тебя одну. Не повторяй моих ошибок, веточка. Не позволяй никому сломить тебя и затмить твой свет. Ты сильнее, чем я думала, ты умнее, чем я была. Ты заслуживаешь любви, настоящей, чистой и такой, какой подарил мне твой отец, родная. Не бойся быть счастливой. И помни, что я всегда буду любить тебя, и, если бы твой папа знал о тебе, он, несомненно, сделал бы тебя короной на своей голове. Если когда-то ты найдешь его, веточка, передай, что я его люблю, любила и всегда буду любить.
Больше всего на свете, прости, что ухожу»
Но я почти повторила твою судьбу мама. Я влюбилась в своего телохранителя. Наша любовь была такой же, как и у вас с моим настоящим папой, но…у нас будет счастливый конец, мама. Я обещаю, что единственное, чем будут связаны наши судьбы, это любовь, которую мы испытали, но у меня будет другой конец.
Стоя под душем, постепенно начала принимать ситуацию. Я оставляю все в прошлом. Оставляю там, где все сгорело в