Глаза Медди наполнились слезами, и она повернулась к сестрам:
– Подождите, мне не нужно ничего обдумывать. Я безумно люблю вашего брата. Но если кто-то из вас скажет ему об этом до того, как он должным образом извинится и загладит свою вину, я никогда вас не прощу.
Сестры с облегчением рассмеялись, и леди Вероника ее заверила:
– Мы даже не думали об этом. А теперь идемте.
Медди растерянно огляделась по сторонам:
– Но я не могу просто взять и уйти. А как же леди Эмили и герцог?
– Ах да: вы были камеристкой леди Эмили, – напомнила себе леди Элизабет и взяла Медди за руку. – Теперь вы досточтимая мисс Медлин Этвуд, старшая дочь барона Этвуда. Не переживайте: мы все объяснили герцогу, и он полностью проникся.
– Как вам это удалось? – спросила Медди, хлопая глазами.
– Герцог, похоже, тоже романтик, – улыбнулась леди Джессика. – Такой милый пожилой джентльмен.
– А леди Эмили мы уже нашли другую камеристку, – объявила леди Вероника. – Полагаю, она наверху, устраивается.
– Видите? У вас нет ни единой причины отказываться ехать с нами, – заметила леди Элизабет.
Медди, нахмурившись, оглядела сестер.
– Но откуда вы знали, что я поеду с вами?
– Я сомневалась, – призналась леди Элизабет, – но Вероника и Джесс были уверены, что поедете.
– Потому что верим в любовь, – наставительно произнесла Вероника и подмигнула Медлин.
Леди Джессика кивнула в знак согласия.
– А теперь нам пора, – сказала Элизабет. – Скоро вы отправитесь на свой первый настоящий бал и открыто потанцуете с самым привлекательным джентльменом.
Глава 32
Через несколько часов Медди стояла перед зеркалом в спальне Элизабет и, глядя на себя, не могла поверить происходящему. Сестры Уитморленд приложили массу усилий, чтобы сделать ее похожей на настоящую леди.
Пусть это и тщеславно, но она не могла налюбоваться собой. Ее светлые волосы были забраны в изящный узел. Несколько волнистых прядок обрамляли лицо, от чего прическа выглядела слегка небрежной, придавая ей кокетливый вид. На ее укладку у камеристки Джессики – сестры настояли, чтобы Медди отныне называла их по именам, – ушло несколько часов. На щеки ей наложили румяна, сурьму на веки и какую-то черную пасту на ресницы, чтобы они казались длиннее. Уши украшали серьги с бриллиантами, одолженные ей Вероникой, перед которыми серьги леди Генриетты выглядели жалко, а шею – ожерелье из того же гарнитура. Медди охватывала дрожь всякий раз, когда она вспоминала, что на ней надето. Стоили украшения, наверное, больше, чем все их имение в Девоне. Платье, которое дала ей Вероника, тоже было произведением искусства. Сшитое из гладкого бледно-лилового атласа с высокой талией, оно подчеркивало ее грудь и выгодно облегало тело. Украшали подол и рукава серебристые ленты и крохотные звездочки. Выбери она его сама, лучше и придумать бы было нельзя.
А еще были туфельки: красивые сверкающие серебристые туфельки, на которые она не могла налюбоваться. В дрожащем свете свечей они походили на хрустальные. Медди повернулась у зеркала и рассмеялась:
– Поверить не могу, что это я.
– Вы совершенно неотразимы! – воскликнула Элизабет, улыбаясь и хлопая в ладоши.
– Джастин меня не узнает, – продолжая вертеться перед зеркалом, сказала Медди.
– Ерунда. Вы всегда были неотразимы, – добавила Джессика. – Мы просто подчеркнули вашу красоту.
– Джастин ведь знает, что я здесь, да?
Теперь, когда час свидания был близок, она думала, что пора оценить свое положение. Все происходит на самом деле? Она и впрямь вот-вот отправится на лондонский бал в шикарном платье, с драгоценностями?
– Он знает, и скоро попытается вымолить прощение и загладить вину, – с уверенной улыбкой ответила Вероника. – Очень скоро. Идемте. Уже пора.
У Медди засосало под ложечкой, когда она вслед за сестрами вышла из комнаты и направилась по коридору на площадку второго этажа. Она стояла на самом верху широкой мраморной лестницы, и ее колотило от нервного возбуждения.
– Вы неотразимы и заслуживаете, чтобы перед вами стояли на коленях, – прошептала Элизабет ей на ухо. – Идите же и ведите себя по-королевски.
Медди судорожно вздохнула и посмотрела вниз, где ее ждал Джастин. В горле встал ком, и она с трудом сглотнула. Он выглядел таким красавцем в черном вечернем наряде с белым жилетом, манишкой и галстуком-бантом. Именно так он был одет в тот вечер, когда они познакомились. У нее на глазах выступили слезы. Чуть позже будет время все с ним обговорить, но теперь она хотела насладиться мгновениями, когда сбываются ее мечты. Наконец-то ее как дебютантку отвезут на лондонский бал. О, если бы ее сейчас видела Молли, как счастлива бы она была. Медди придется запомнить все мельчайшие подробности, чтобы потом при случае поделиться с сестрой.
Медди сделала глубокий вдох и начала спускаться по ступеням, по-королевски, именно так, как учила мама много лет назад: голова высоко поднята, плечи расправлены, взгляд спокоен.
Когда она спустилась, Джастин поклонился и выдохнул:
– Выглядите прекрасно! Нет, «прекрасно» неподходящее слово – сногсшибательно.
– И ты тоже, – ответила она с полуулыбкой, коснувшись его рукава затянутой в перчатку рукой. – Не уверена, примут ли меня на балу без официального дебюта, но…
– Не переживай. Для этого и нужны герцоги, – успокоила ее Вероника, когда сестры спустились вслед за Медди.
– Герцоги? – удивилась та.
– Да. Идемте и позвольте вас им представить.
Джастин положил ей ладонь на пальцы, и Медлин словно током ударило, когда он повел ее через вестибюль в гостиную.
Когда дверь открылась, она увидела двух мужчин в черных вечерних костюмах: один – молодой, симпатичный, темноволосый, с пронзительными зелеными глазами; другой – пожилой, с пышными седыми волосами и приятной улыбкой.
Сначала Джастин подвел ее к пожилому:
– Дедушка, это боронесса мисс Медлин Этвуд. Медлин, это наш дед, его светлость герцог Холден.
– Ваша светлость… – Медди сделала глубокий реверанс.
Благодушный пожилой джентльмен отвесил легкий поклон:
– Рад познакомиться, мисс Этвуд.
Она выпрямилась и поклонилась, надеясь, что произвела хорошее впечатление на герцога Холдена, прежде чем Джастин представил ее другому герцогу, Эджфилду.
Еще один глубокий реверанс.
– Ваша светлость…
– Со мной не надо формальностей, мисс Этвуд, – с улыбкой сказал зеленоглазый герцог, взял ее руку и поклонился. – Меня зовут Себастьян.
После того как Медлин настояла, чтобы и ее