— Ничтожество, — с отвращением произнесла Евина новая неприятность. — Ни в чём нельзя рассчитывать на мужчин. Всё, уходим! — раздался звук шагов. — Брось его вещи вон там, пусть с порога все видят.
Голос женщины отодвинулся, она отстранилась от Евы, и в эти доли секунды русалка смогла бросить взгляд на неё. Короткий и быстрый, но память инициированного инквизитора чётко схватила увиденное.
Дева была хороша. Порочная красота ранней юности, растлённой безудержной похотью и вседозволенностью. Пухлые детские губы, окрашенные в ярко-алый, ангельское лицо с небесно-голубыми глазами, золотистые, вьющиеся крупными локонами волосы, аккуратно уложенные в тщательно выверенном беспорядке густой женской гривы.
Вызывающе-откровенное платье-туника, алая, полупрозрачная, с низким вырезом, едва прикрывающим грудь, и широким золотым поясом на бёдрах.
Обилие золотых украшений могло говорить о дурном вкусе или просто о тяге к блестящему, если бы не филигранное их исполнение. Тонкая, длинная шея, изящные руки, точёные музыкальные пальц, — всё было словно окутано в тончайшее золочёное кружево, густо усыпанное россыпью ярко блестевших камней.
С лёгкой руки василиска одетая в простые и тёплые вещи русалка, лежавшая на соломенном старом матрасе посреди старой башни, не могла даже мечтать о подобной неслыханной роскоши.
Так почему её снова собрались убить? И как попала сюда эта… кажется, первая ведьма?
____________________________
¹Ослиная шкура — речь идет об ассоциации с героиней известной сказки Шарля Перро, впервые опубликованная в 1694 году.
²Инис — (от лат. Ignis — огонь) бытовое заклинание позволяющее создать небольшое, размером с газовую горелку, согревающее и абсолютно безопасное пламя для бытовых нужд (приготовление еды, обогрев). Заклинание среднего порядка.
39. Знаки судьбы
“Лучше с умным в аду, чем в раю с дураком.” В. И. Даль Пословицы русского народа.
Сидя в собственном кабинете за длинным дубовым столом, наследный принц Северного королевства чинил свой простой карандаш. Непривычного вида конструкция из двух тонких щепок и зажатой между ними хрупкой пластинкой какого-то чёрного минерала была неудобна и пачкала пальцы.
Но заточка его успокаивала. Большой серый лист на столе был уже сплошь исписан витиеватыми знаками. Илья знал иноземный язык. Он владел в совершенстве ещё пятью туземными диалектами жёлтых островов и наречием далёкого континента южан. Зачем ему эти знания?
Пригодятся. Наверное. Но это не точно.
Бросив взгляд на стоящий на мозаичном полу в дальнем углу кабинета внушительный механизм, Илья громко вздохнул и потёр переносицу. Круг циферблата часов тускло светился, чёрные стрелки указывали на вечер. Время первого королевского ужина. Оно здесь шло совершенно иначе. Словно сухие песчинки проскальзывало сквозь пальцы. Отвратительное ощущение. Принц знал цену времени. Он здесь однажды уже как-то умер.
Отсутствие единственного наследника за семейным столом должно было выглядеть вызывающе. Красноречивый протест, даже вызов. Пусть… Василиск мог позволить себе теперь нечто подобное. И день своей смерти он помнил прекрасно. Илья не решился рассказывать Еве об этом. Ей предостаточно впечатлений.
Ярко вспомнив обстоятельства их последней встречи, он снова сломал карандаш. Успей он минутами раньше, и ей не пришлось бы столкнуться с очередным отпрыском короля, возбуждённым немыслимыми перспективами. Илья ещё никогда не видел русалку настолько испуганной. Её взгляд… Василиск сипло рыкнул, снова его вспоминая. Яркая зелень русалочьих глаз тогда словно померкла, как будто её затянуло болотной трясиной.
И его в том вина, его непростительный промах.
“Королевичей” во дворце оказалось немало, и всех отличала решительность, круто замешанная на глупости. Беловолосые слабосилки с глазами прозрачными, как у рыб, оказались тупы, как откормленные на забой каплуны. И настолько же преисполнены сознанием собственной значимости. Братья? Спасибо, избавьте Илью от подобных непрошенных родственников.
Подняв взгляд на своё отражение, возникшее в стекле дверцы книжного шкафа, он кисло скривился. Семейные черты очень явно просматривались и здесь. Хотя перед своей страшной смертью принц и остриг коротко свои длинные светлые волосы, но… Илье было странно видеть себя таким. В тёмном стекле отражался практически полный двойник Ильи Змеева-настоящего. Сходство, словно у братьев. У принца чуть более острые скулы, выпуклее спинка носа и уши плотнее прижаты. Лоб вроде повыше. Или Илье это кажется?
Откинувшись на удобную спинку резного стула, он снова задумался. Кто таков теперь младший Змеев? Как он вошёл в этот мир, и куда тогда делся сам принц и наследник престола? А если сейчас дверь откроется и неожиданно в кабинете их разом окажется двое?
Нет… Где-то на грани сознания Илья его чувствовал. Лишь память и знания. Их стало значительно больше: как будто к системному блоку присоединили увесистый внешний хард диск.
Значит, он всё-таки окончательно умер. Здесь. И что с этим делать? Ощущать раздвоения личности? Не особенно страшно. Тем более, что наследник больше никак себя не проявлял. А на общем фоне разительных перемен, случившихся в жизни Ильи после Нового года, эта даже не самая страшная.
Кажется.
За те несколько месяцев, что после его феерического явления в Княжпогост так стремительно пролетели, он успел очень многое. А не успел ещё больше. Существенно больше. Осознание этого злило. Всё это время он чувствовал стремительно надвигающиеся перемены. Интуиция младшего Змеева никогда не обманывала. И готовился он весьма обстоятельно ко всем грядущим событиям.
Русалку почти не тревожила его тайная жизнь. Она могла позволить себе с головой нырнуть в новые для себя ощущения и самозабвенно играла в любовь. Её можно было понять: девушка не успела побыть обыкновенным счастливым ребёнком. Для Ильи же всё было серьёзно… И внезапные чувства к ней тоже.
Он впервые любил.
В новый мир он шагнул ещё там, на заснеженном сером вокзале, идя к спящей стоянке такси. Когда строгий ошейник случайного ритуала затянулся горле до боли, до слёз, до зубовного скрежета. В ту минуту Илья впервые почувствовал себя совершенно иным. И поверил русалке.
Первый шаг к василиску был сделан.
Уже потом, обживая квартиру русалки, промозглую и зияющую каким-то болезненным одиночеством, он окончательно убедился в существовании этого нового мира. И с головой погрузился в безбрежное море невероятной и фантастической информации. Конспекты Евы для него стали настоящим ключом к сундуку с драгоценным сокровищем. Ночами с Серёжей сидя на кухне, он проглатывал все, имеющиеся в её доме учебники, читая их, словно бестселлеры.
Написание дипломной работы отодвинулось на задний план. Экономическая стезя, выбранная Змеёвым старшим за сына, Илью никогда особенно не интересовала. Он тогда просто не сопротивлялся отцу, вполне разумно решив,