Очнувшись сегодня, Ева силу свою не почувствовала. Теперь точно стало понятно, что девушка лишь перестала чувствовать её чужеродность. Её эта сила, её. Как родная рука, как сердце, душа её, разум. О наличии внутренних органов Ева тоже совсем не задумываясь. Где там оно, её сердце? А печень? Ева её совершенно не чувствует. Пока не болеет, конечно.
— Делео! — ведьма уверенно щёлкнула пальцами, и все ногти на правой руке загорелись голубенькими светлячками, разгоралась всё ярче.
— Делео, Делео, делеа-а-а-а…. — гулко ответило эхо от каменных стен.
В круглой комнате посветлело. Слои пыли и копоти растворялись простым очищающим заклинанием. Таяли, словно снег под лучами весеннего солнца. Ярко поблёскивая искрами бликов, паутина сворачивала свои тонкие нити.
Высоту потолка было трудно определить, но именно там, в его сумрачной темноте, зарождалось гулкое эхо. На стене обнаружились массивные кованые подсвечники.
— Инис²!
На свой страх и риск Ева тихо произнесла бытовое заклинание, пришедшее ей на память, и секунду спустя она уже наблюдала за медленно разгоравшимся на ладони греющим пламенем. Никогда оно ей не давалось. Не её это уровень… был. Подхватив пальцами огонёк, она усадила его на подсвечник и медленно дунула. Пламя вытянулось, освещая всю комнату. Безопасное и согревающее, оно будет гореть, пока Ева здесь. Не понадобятся керосиновые лампы и толстые свечи. Как же это здорово быть волшебником! Чистый восторг.
Настроение стремительно улучшалось. Даже в чужом мире быть сильной ведьмой приятно. Дурным сном, жутким кошмаром Еве казалось теперь произошедшее менее часа назад. Словно и не было беловолосого лиходея, стремительно ставшего трупом. Погасив свет на кончиках пальцев, Ева, ещё раз всё внимательно осмотрев, пробежалась по комнате. Заглянула в то крохотное помещение, что здесь принято было считать туалетом, и его тоже очистила до первозданного состояния.
За шкафом нашлась большая куча старых, но вполне ещё целых шкур каких-то смутно знакомых ей зверей. Судя по внушительным размерам и жёсткости длинного, тёмного меха, медведей. После короткой очистки они распрекрасно легли на топчан и на пол возле него.
А жизнь-то налаживалась.
Кофе в кружке всё также был крепок, горяч и прекрасен на вкус. Разобрав остатки принесённой Ильёй одежды, Ева очистила полки в шкафу и туда её аккуратненько разложила. Умылась согретой при помощи заклинания водой, пальцем почистила зубы, на ощупь переплелась и мучительно пожалела о том, что все годы обучения в Академии нагло прогуливала высшую магию.
Оставалось надеяться, что, кроме боевых заклинаний, Илья успел изучить ещё хоть что-то, хотя даже эти малые крохи ей бы сейчас очень не помешали. Закутавшись в собственноручно очищенное одеяло, остро пахнущее козьей шерстью, Ева легла на пушистую шкуру и наконец-то прикрыла глаза. Усталость вдруг накатила тяжёлой волной, утягивая в бездну сна без каких-либо сновидений.
Огоньки на подсвечниках тут же погасли, впустив в комнату темноту.
Как там поживает Змеёныш? С этой мыслью она и уснула…
Еве сравнительно редко снились яркие сны.
Или она их не помнила?
Сложно сказать… Теперь её словно качало на зыбких волнах между явью и сном. Удушливое, крепко сковывающее состояние. В гулкой темноте круглой комнаты раздавались тревожные шорохи. Вокруг Евы светились и нервно мерцали тусклые алые огоньки.
А вдруг это крысы? Отвратительных серых тварей русалка боялась до крика. Ей нужно срочно проснуться, вскочить с низкой кровати, отсюда бежать сломя голову, но куда?
И как это сделать?
Когда одеяло давило на грудь страшной тяжестью монолитной плиты. Твёрдая перьевая подушка как будто вцепилась в отяжелевшую голову. Тело русалки с каждой минутой всё глубже врастало в набитый соломой матрац.
Однажды она уже испытала подобное. Это случилось тогда, ещё в Павловском парке, на дне старого и запущенного пруда. Снова спонтанное превращение? И кем она станет теперь, Василиской Антоновной Дивиной?
Неожиданно перед глазами возникло мужское лицо. Ева отчётливо видела того самого неизвестного, с которым столкнулась в дверях отделения Мариинской больницы. Мужчина, который отправил её в этот мир. А ведь Ева забыла о нём. Знакомый до боли взгляд светлых глаз. Лицо словно смотрело на Еву из зеркала. Непослушные пряди светлых разноцветных волос, ровный нос, широкие острые скулы.
Красивый. И улыбался так странно: отчаянно-горько, растерянно, виновато. Что было вполне объяснимо. Первая встреча со взрослой дочерью, да ещё при таких обстоятельствах не могла пройти гладко. Как он там оказался? Так к месту и своевременно… Снова случайное совпадение? Змеёныш в них совершенно не верил. И правильно делал.
Ритуала она абсолютно не помнила. Только сосредоточенное, хмурое и решительное мужское лицо. Твёрдый голос, уверенные движения, ощущение мощной магической силы. И поцелуй напоследок. Прикосновение твёрдых губ к холодеющему лбу. Как оберег, как отцовское благословение. Ева вдруг ощутила его, словно бы наяву.
Как глоток свежего воздуха.
Рвано выдохнула, сжимая пальцами мех жёсткой шкуры. И тени вокруг отступили, дышать стало легче. Бремя давящего гнёта рассыпалось пеплом.
— Она просыпаец-ц-ц-а! — тут же раздалось шипение рядом.
Кто-то стоял совсем близко. Обострившимся обонянием Ева уловила удушливый запах подгнившей травы, застоялой воды и жжёной серы.
— Не неси чушь! — тут же громко ответил другой женский голос, раздавшийся прямо у Евы над головой. — От моего колдовства ещё ни одна королевская девка не встала!
Первые порывом русалки было тут же немедленно встать, доказав своим новым врагам полную несостоятельность заклинания. В своём мире она непременно бы так и сделала. И немедленно поплатилась бы за безмозглую выходку. Одна против двух.
Осторожная ведьма ей мысленно прошептала: “Не стоит с ней связываться. Ты ударишь потом, не сейчас. Пусть твоё воскрешение станет для всех неожиданностью.”
Силу накладываемого проклятия Ева физически ощущала. Чёрную, беспощадную, злую. Никогда ещё прежде русалка не сталкивалась с подобным. О смертельных проклятиях она лишь читала в учебниках, была твёрдо уверена, что никогда с ними не столкнётся и совершенно не знала, что делать.
Спасала отцовская метка, незримо пылающая во лбу. Её щит, её талисман. Она словно держала сознание девушки на плаву, не давая ей провалиться в смертельно-опасную глубину наведённого сна. Отличный подарок. Кем бы ни был неизвестный отец, по какой-то причине на знавший её столько лет, Ева разом ему всё простила. Свою магию она совершенно не чувствовала, но вот её тёмная сила…
Сила бурлила, пьянила, покалывала в висках, порываясь выплеснуться через край, забить бурным фонтаном.
— Смотри, она скоро умрёт, — пробормотал снова очаровательный женский голос. — Гилберт был здесь?
—