Ева поймала себя вдруг на странной мысли о том, что не хочет его отпускать. Боится навечно остаться одна и задаёт Илье глупые и незначительные вопросы.
— Я не помню, — он снова нахмурился. Непривычная тонкая вертикальная складка на лбу ему совершенно не шла. — Слышал от слуг, что открыть ипостась василиска может только немыслимо сильная ведьма. Ты даже не представляешь, сколько сразу возникло желающих…
— Я успела заметить, представь себе.
— Начиная с самого короля.
Илья тоже не торопился её покидать. Мялся, медленно переступая в сторону выхода, постоянно оглядывался, снова нервно облизываясь.
— Мне сказали, что я теперь только вторая.
— Боюсь, что о твоём пробуждении очень скоро станет известно и самому королю, — он снова поморщился, словно произнося что-то весьма неприятное. — Ведьма в руках любого мужчины даёт ему силу. В постели дракона забирает ту самую тьму. Зайти в спальню возлюбленной король сможет лишь после соития с ведьмой. Так я слышал. Уж не знаю, насколько всё правда.
— А жениться на ведьме ему что, религия не позволяет? — Ева снова не удержалась, спросила. — И зачем ему две, такой огненный темперамент у короля?
— Дракон очень силён. И тьмы в нём, как говорят, бесконечное море. Я сам не видел, не знаю.
— И что же мне делать?
Взгляд Ильи снова скользнул по её тонкой руке, остановился на всполохе обнимающего палец сердолика.
— Для начала пока только выжить. Мир завоёвывать будем чуть позже. И мой тебе личный совет: если всё пойдёт именно так, как задумал король, не сопротивляйся ему. Через спальню дракона прошло уже ровно одиннадцать ведьм. На замковом кладбище похоронено восемь. Помни, сардинка: всё мы сможем исправить, кроме смерти. Ты мне обещаешь?
Они встретились взглядами, и Ева весьма выразительно промолчала. Илья помрачнел ещё больше, но настаивать не решился. Или же не захотел.
— Кто может войти сюда? — она тихо спросила, тут же дав себе честное слово не задерживать больше.
— Вход в башню закрыт заклинанием на крови самого короля, и с этим мне ничего не поделать, — Илья наконец-то окончательно решился и твёрдым шагом двинулся к едва заметной нише в стене, переходящей в провал прямо в каменном полу. Узкие ступени ведущей вниз лестницы скрывались в башенной темноте. Приложив ладонь к серой стене, новоявленный принц прошептал какую-то длинную фразу на неизвестном девушке языке и прислушался. — Дверь отдельного входа, ведущего сюда со стены, я намертво запечатал. Очень надеюсь, что без высочайшего разрешения через башню войти сможем только я и король. Но, прости, клятвенно обещать ничего не могу. Я совсем не всесилен. И… женщина, пожелай мне удачи.
— Люблю тебя, мой хвостатый герой.
38. Прелести магии
“И мышь в свою норку тащит всякую корку.” В. И. Даль Пословицы русского народа.
Он ушёл. Каменная дверь с тихим стуком задвинулась. И сразу же ощутимо похолодало. Или Еве так показалось?
В пальцах сжимая свою (она очень на это надеялась!) драгоценную кружку, она совершенно бессмысленно пялилась на грубо обтёсанный камень стены.
Во что она снова влезла?
Хороший вопрос.
Ответ только неутешительный:
В чужую ослиную шкуру¹, полную пренеприятнейших неожиданностей.
Вопрос выживания тоже стоял неожиданно-остро. Открывая глаза ранним утром последнего дня на Земле, она ничего подобного и представить себе не могла.
События последних месяцев вспоминались с трудом и размыто. Словно сквозь толстую призму воды или множество прожитых лет. Даже своё невесёлое детство Ева помнила чётче.
Чужая судьба. Незнакомая и совершенно пустая дорога, на которую случайно закинуло Еву. Всю сознательную жизнь её неотступно преследовало ощущение чужеродности. Словно навязанная кем-то роль, бездарно написанная сценаристом. Второплановая, совершенно безликая. Из тех, что существуют в сюжете лишь с одной только целью: вынести полный стакан с нужным ядом или пронзительным криком позвать героиню навстречу судьбе.
В прошлом, чужом Еве мире, остались дешёвые, тусклые декорации, пустой зрительный зал, ненавистные ей подмостки, обшарпанные ногами актёров и пыльный давно побледневший на солнце, плюшевый занавес.
Она потому и жила так безвкусно. Та, фальшивая жизнь ей совершенно не подходила. Не её интересы, чужие друзья и коллеги, чужая квартира. Серёжа и тот совершенно чужой, в компании Светы им вместе с Кириллом теперь много лучше.
А сейчас? Ева вернулась домой. С самых первых шагов в этом мире русалку не отпускало это невероятное, странное ощущение. Память ведьмы? Кто ж её знает…
Ева вернулась туда, где до боли знакомо решительно всё.
Туда, где она совершенно не сомневалась в себе. Вдруг полезла вылавливать чьё-то чужое кольцо из вод неизвестного моря. Потом смело схлестнулась с пернатым чудовищем. А как они съехали с горки к сторожке? А битва с разбойниками?
Приходилось признать, что подобное поведение для неё ненормально. Противоестественно даже.
Кому рассказать… Хорошо, что давно уже некому.
Только здесь Ева впервые почувствовала себя настоящей. Ей вдруг неожиданно ярко и остро захотелось не просто ответственно выжить, а жить долго и счастливо. Дышать полной грудью, разобраться со всеми проклятиями, победить толпу всяких врагов, обуздать свою тёмную магию.
И ещё одно, очень важное дело: русалка хотела любить. Быть любимой? Возможно. Но, как это ни странно, вовсе не обязательно.
Усталое лицо василиска снова встало перед глазами, девушка твёрдо решила: она никому его не отдаст. Пусть только попробует кто покуситься на Змеева-младшего. Женская жадность? И пусть. Ведьма она или кто?
Легко поднявшись на ноги, Ева нервно прошлась по своей круглой темнице. Стараясь внимательнее рассмотреть нишу закрытой двери, ни о чём не задумываясь, она щёлкнула пальцами, прошептав простейшее заклинание, вызов магического светлячка. Волшебную палочку ей отчего-то не выдали, а потому “Люмос” послушно зажёгся на ногте, освещая всё нутро каменного мешка, оказавшееся небольшим. Интересно, какая там башня? И какая ей, собственно, разница?
Кроме жуткого топчана с жёстким вонючим матрасом, низкого столика и табурета, здесь нашёлся ещё совершенно пустой, большой, чёрный шкаф, полки которого были обильно украшены паутиной, здоровенная грифельная доска…
Ища кусок мела на полочке к ней, Ева вдруг поняла, что колдует.
Как-то само по себе получилось, играючи и не прилагая усилий. Чтобы призвать силу магии там, в прошлом мире, ей всегда приходилось, как минимум, концентрироваться. Это даже физически было непросто.
Как... рвоту принудительно вызвать. Можно пальцами на язык, можно долго давиться, выворачиваясь наизнанку. Магия никогда не была её частью. Они с ней не любили друг друга. Её сила русалки печально болталась извне,