Илья удивился настолько, что не подать виду не смог. Даже у Змеёвых есть предел выдержке и терпению. Не говоря уже о русалке, она так и вовсе стояла с разинутым ртом.
— Прикажете вам подобрать ценный подарок в честь памятного события — принятия сущностей?
— Нет! — излишне поспешно прервал его Змеев. — Я хотел подарить кольцо своей невесте.
Тёмный взгляд из-под седых кустистых бровей впился русалке в лицо, неторопливо прошёлся по всей её съёжившейся фигуре.
Гном короткими пальцами уцепился за густую и длинную бороду и на минуту глубоко задумался. Короткие пальцы поглаживали пряди вьющейся моховой бороды, раздувались широкие ноздри изрядного носа.
При своём небольшом росте гном отнюдь не выглядел недомерком и одет был не в фантастические одеяния с кафтанами или камзолами, а в потёртые старые джинсы, чёрную растянутую футболку с кислотными надписями. Мускулистые руки сплошь украшены необычайно сложными рунными татуировками, на запястьях — широкие кожаные браслеты, на голове — байкерская бандана с оскаленными черепами, на носу приютились махонькие очки.
— Колечко… Да, сиятельные, я подберу вам помолвочное кольцо. А хотите посмотреть на то самое, что отец ваш, сиятельный сьерр старший Змеев приготовил в подарок вашей матушке, великолепной Элен?
***
В голосе гнома внезапно прозвучал звук дурно скрываемого торжества. Илья дрогнул и оцепенел, только в Евину руку вцепился, как будто бы утопающий за соломинку.
— Что вы несёте? — переведя дух, он произнёс хриплым голосом. — У меня в жизни не было матери.
— У всех есть собственные матери, милейший, такова сущность процесса. И вы тоже не исключение. Но ради чего мы с вами спорим напрасно? Просто взгляните на это кольцо и скажите, что я вас обманываю.
Жестом фокусника гном достал из витрины крохотную, размером с грецкий орех, бархатную коробочку и приоткрыл её перед носом Ильи. Пальцы Евы болезненно захрустели. Свободой рукой Ева коснулась плеча младшего Змеева, осторожно погладила. Илья не сводил глаз с шаровидной коробочки, кажется, даже забыв, как дышать.
На пурпурной подушечке там лежало самое простое, незатейливое гладкое колечко. Крохотное, как будто отлитое для девочки, узенькое, ярко блестящее и аспидно-чёрное.
— Ну, что скажете, Змеев?
— Сколько? — сипло прошептал Илья, язык словно не слушался.
— Вы окажете мне неоценимую услугу, позволив взглянуть на ваш топор. Кольцо и так ваше, Илья. Отец ваш к нему не посмел прикоснуться, и с тех самых пор оно так и лежит в нашем специальном хранилище, ожидает законного наследника. Семейная собственность Полозовых неприкосновенна. Гномы сами себе не враги, уж поверьте.
— Да.
Илья отпустил, наконец, руку девушки, скинул с плеча свой рюкзак, резко дёрнул за топорище, одним безучастным движением сбросил обёртку и протянул ручку гному.
Ева молча и внимательно смотрела на это и вид имела задумчивый.
— Йольский кот, красота-то какая! — гном быстро захлопнул коробочку, небрежным жестом перекинув её русалке. Словно считанную минуту назад тут не отчётливо прозвучали слова о драгоценом Полозовом наследстве. Ева колечко поймала, кивнув снова вздрогнувшему Илье, бородатый крепыш вдруг вцепился в длинную рукоятку оружия и в воздух подбросил топор. Раздался тихий свист рассечённого острым лезвием воздуха, Ева втянула голову в плечи, мысленно чертыхаясь.
Как бы этот странный ювелир не облегчил бы их с Ильёй человеческие организмы. Например, на излишне доверчивую голову.
— Вы даже не представляете себе, чем владеете, дети великих семей! — поймав топор в воздухе и держа правой рукой его за рукоятку, теперь гном трепетно трогал рисунок на лезвии и восторженно цокал языком.
— Ну так расскажите, почтенный. И мы уже очень спешим, хотелось бы поскорее закончить тут... — начала было русалка, но неожиданно наткнулась на укоризненный взгляд Ильи и заткнулась.
— Легендарное, мифическое оружие, в реальное существование которого сегодня уже очень мало кто верит. Возможность держать его в руках для меня — величайшая честь.
— Меч-кладенец? — она не могла не съехидничать.
— Лучше! — гном чуть не захлёбывался от буйного восторга. — Оргитрон-оборотень.
— В полнолуние он внезапно становится серым волком, кусает хозяина и стремительно убегает? — Ева злилась на гнома: ей было жалко Илью, так болезненно отреагировавшего на простое женское колечко.
— Какое глубокое невежество! — гном глаза закатил и к серце прижал длинную рукоять боевого топора. — В руках воина Оргитрон обращается, да. В тот вид холодного оружия, который хозяину нужен.
— Даже в сапёрную лопату? — русалка прищурилась и ухмыльнулась. — Не, а что вы? Я же не сковороду вам настойчиво предлагаю, хотя в семейных ссорах она — весомейший аргумент.
После упоминания сковородки Илья сразу отмер.
— Вы мне обещали подобрать подарок для любимой невесты.
С выражением праведного негодования на круглом лице гном вернул Оргитрон в руки хозяину. На гнома смотреть было больно, он чуть ли не плакал. Легко выдвинув сравнительно узкий ящичек из бездонной стеклянной витрины, он выбросил перед парой на горизонтальную плоскость каменного стола целую россыпь колечек, милых, тоненьких, девичьих.
Судя по виду, очень недорогих. Простая, довольно дешёвая бижутерия. Скорее всего, это должно было оскорбить младшего Змеева. Илья снова напрягся, воинственно разворачиваясь к ювелиру, но русалка его остановила.
— Илюш... — тихо позвав василиска, она тронула его за запястье, — дело ведь не в низкой цене. Это просто подарок на память, ведь так? Можно я самостоятельно выберу?
И потянулась к колечкам. Помолвочное? Их раньше никто не дарил, просто новая мода. Змеёнышу так захотелось, и возражать ему Ева не будет, зачем? К тому же золото ей не нужно. Серебро? Иные не любят его. Латунь слишком блестит...
Взгляд Евы внезапно остановился на скромном колечке, мягко сияющем слабым отблеском тёплого пламени.
— Это.
— Сердолик?! — гном выглядел ошарашенно. — Сиятельная, вы уверены?
31. Равнобедренный треугольник
“По пляске погудка, по песне припев.” В. И. Даль. Загадки русского народа.
Отчего так паршиво на сердце русалки? Какой-то противный и липкий мандраж, словно перед экзаменом. И Илья тоже мрачен, он стоит, опершись на стену старинного дома перед выходом из гномьей лавки, щурится, глядя на бледное солнце, и нервно облизывается.
Злится.
Отвечать на вопрос о кольце своей якобы-матери он наотрез отказался. Перестал улыбаться, и в светлых глазах его затаилась глубинная боль. Отступила она лишь на пару коротких мгновений, когда, держа руку Евы в ладонях, он осторожно надел ей на положенный палец свой драгоценный подарок.
Невеста?
Ева снова смотрела на руки