— Сила? — он тяжко вздохнул, отстраняясь, и медленно опустил руку на рукоять рядом стоящего топора. — Я не верю в неё до сих пор. Всё как будто в игре. Стоит только нажать кнопку на клавиатуре, и бой с виртуальным врагом встанет на паузу. Я отложу телефон, оглянусь, стряхну глупое наваждение, и всё будет как прежде.
Давно уже стихла злая буря за стенами каменного домика под скалой, и её звуки уже не тревожили девственно-снежное великолепие, сверкающее за покрытыми копотью стёклами единственного окошка.
Казалось, что можно расслабиться и наслаждаться уютной минутой затишья. Отчего же тревога их не отпускала?
Еве вдруг что-то послышалось. Как будто раскатистый звук низкого, гулкого перезвона, словно эхо далёкой грозы. Она напряглась, лицом разворачиваясь к Илье. Наклонив голову набок, он задумчиво вслушивался в обманчивую тишину.
— Ты, селёдка, конечно, прости, но меня не покидает странное ощущение. Как будто бы мы с тобой были вынуждены стать героями очень дешёвого сериала, — он усмехнулся, и топор лёг в ладонь так уверенно, как будто давно дожидался хозяина. — Наш режиссёр безнадёжно запил, сценариста не видел никто, и несчастная группа актёров судорожно разыгрывает перед камерами неказистый и пошлый сюжет. Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.
В минуту грядущей опасности Змеев всегда сам с собой разговаривал. Звуки собственного голоса его успокаивали. Дурная привычка, оставшаяся ещё с детства.
Звуки стремительно приближались. Громкий грохот разрывался скрипучими визгами и отчётливым топотом ног. Кого принесла там нелёгкая? Вокруг домика снега по самую грудь, как невидимые пришельцы по нему умудряются топать? Действительно, странно.
— Предлагаю сюжет изменить в свою пользу… —осторожно заметила Ева. — Раз уж топор у нас есть и…
— Я чувствую твою силу, — вдруг перебил её Змеев. — Нашу магию сдерживал вовсе не дом. Погаси-ка огонь, он выдаёт наше присутствие здесь. Просто попробуй.
— Э-м-м-м… Табуля раза? — прозвучало скорей вопросительно. Не было припасено на этот случай у Евы никаких бытовых заклинаний.
Огонь не погас. Зато растворилась тяжёлая дверь, казавшаяся заслоном прочным и надёжным, как Гималайские горы. Издевательски-медленно, словно таблетка шипучего аспирина в стакане с водой, она исчезала из виду. И примерно с таким же забавным шипением.
Перед глазами изумлённых гостей снежного мира предстала весьма живописная группа картинных головорезов. Суровые лица, небритые подбородки, блестящие медные шлемы, звериные шкуры, тяжёлые топоры, короткие арбалеты и нелепые дула пистолей.
“А вот и декорации нам, наконец, подвезли! — отстранённо подумала Ева. — Судя по внешнему виду, их прикупили на распродаже. Сериал продолжается…”
Сколько их было? Трудно сказать, но нетерпеливые зрители сзади подпирали везунчиков из партера. Рыжий и бородатый верзила, стоящий строго напротив русалки, вдруг поднял руку с зажатым в ней арбалетом. Только этого им не хватало. Еву рвануло вдруг влево, но стрелок оказался быстрей. Словно в замедленной съёмке девушка наблюдала, как серебристое остриё толстого и короткого арбалетного болта устремилось ей в грудь, как летел он, стремительно рассекая прозрачный до омерзения воздух. Как медленно раздвигал драгоценный мех шубы, вгрызаясь в плечо, и как шерстинки серебристого меха обагрились пульсирующей струёй яркой крови. Её крови. Снова они оставляют здесь кровь. Дерзко и неосмотрительно. Ге точно довольна не будет. Девушка обернулась к Илье, резко вдохнув, пытаясь хоть что-то сказать, и от увиденного окаменела.
Не сводя с неё взгляда, полного какой-то неправильной, горькой ярости, младший Змеев стремительно оборачивался. За свою недолгую, но насыщенную впечатлениями жизнь русалка успела увидеть великое множество оборотов. Ничего зрелищного и захватывающего в этом процессе решительно не было. Похоже на выворачивание наизнанку. И никогда никто толком не знает, что покажется там, на обратной стороне оголившейся сути.
Но сейчас… На глазах ошеломлённых врагов в маленькой комнате позабытого домика рождалось сказочное чудовище. Кольца змеиного тела разворачивались стремительно и неотвратимо, как тяжёлый поезд, несущийся на полной скорости под откос. Как камнепад, как лавина.
Заполняя собой всё пространство небольшой комнаты, гигантский змей скользил мощным телом по камню холодного пола, по стенам и потолку. Завораживающе, ошеломительно-великолепный, блестящий льдистыми всполохами мгновенно твердеющей чешуи. Могущественный и огромный. Казалось, с ним рядом даже воздуху тесно. Тяжёлая голова, увенчанная серебристой короной гребенчатой перепонки, поворачивалась в сторону входа. И взгляд её глаз, холодный и серебристый, был Еве до боли знаком.
Шах и мат. Лёгким ударом хвоста Змей скинул группу незваных гостей с крыльца в рыхлый снег, словно шахматные фигурки с доски. Их партия явно и быстро закончилась.
“Ух ты, василиск! Даже такой он ужасно красивый! Не то что зелёная ведьма, ещё и подстреленная, как ворона.”
Эта мысль стала последней в стремительно ускользающем сознании Евы…
***
— Женщина, если ты прямо сейчас не очнёшься, я не знаю, что сделаю!
Умел Илья вдохновлять. Пришлось Еве срочно очухиваться. Хотя, говоря откровенно, нисколько не хотелось, ничуточки. Благополучно ведь Ева сбежала от страшной реальности, всегда бы так. Чуть случился какой-то хоррор, сразу глазоньки закатила, и в обморок. И опомниться позже в собственной квартире на новом диване.
Столкновение кожи лица с целым фонтаном возмутительно-мокрых брызг холодной воды прервало её малодушные измышления. Ева подпрыгнула на том самом диване, о котором мечтала секунду назад, и со всего маха врезалась в подбородок Илье. Он громко клацнул зубами, выплюнул остатки воды прямо русалке на грудь и громко выдал чрезвычайно выразительную и совершенно непристойную фразу. Девушка слог оценила.
— Что ты творишь?! — смахивая ладонями воду с лица, она заорала. Тут же неожиданно обнаружилось, что надето на ней было весьма немного. Собственно говоря, кроме старенькой простыни, и совсем ничего. На Змеёныше скорбно болтались только какие-то диковинного вида штаны, подвязанные почему-то обыкновенным шнурком.
— Фу-у-ух! — потирая ушибленный подбородок, Илья неожиданно вдруг широко улыбнулся. — Как же ты меня напугала, сардинка! Я как увидел… — он сбился, мотнул головой, как уставшая лошадь, потом гулко сглотнул и продолжил: — чуть не рехнулся.
— Ты обернулся… — окончательно сев, она попыталась прикрыть свою грудь, отчётливо проступившую через мокрую ткань простыни. Поймала весьма красноречивый мужской взгляд и стремительно вспыхнула. — Змеёныш, а как мы вернулись?
— Предс-с-с-ставь с-с-себе, я соверш-ш-шенно не помню, — он тяжко вздохнул, медленно отворачиваясь от Евы. — Веретена не наш-ш-ш-шёл, т-с-с-ебя прих-с-с-ватил и зач-с-сём-то т-с-с-опор.
— Так, Илья. Дыши глубже, сейчас я оденусь и договорим. Жрать хочу, сил нет, я тут долго валялась?
Она встала, покачиваясь, с дивана и неуверенно