Старик резко вытащил из-за спины длинную кочергу и стремительно ткнул ею в сторону Евы. Младший Змеев точным движением тут же перехватил этот опасный порыв, железяку у старика отобрал и опёрся на неё, словно на посох.
— Дрова проверни! — в бесцветных глазах лысого вдруг отчётливо мелькнуло плохо скрываемое удивление. — И садитесь уже. В ногах правды нет. Не боись, до рассвета вас здесь не разыщут.
— А с рассветом ты приведёшь сюда королевских ищеек? — голосом Змеева можно было воду морозить.
В кипящем электрическом чайнике. Но дрова в круглой печке он всё-таки поворошил, при этом не выпуская из виду хозяина дома.
— Они сами благополучно придут, не тревожься, — ухмыльнулся старик, ударом ноги выдвигая из-под стола крепко сколоченную деревянную табуретку. По поганому следу за ней прилетят. — И красноречиво кивнул в сторону Евы. — Садись, бывший наследничек, — растянул лысый губы в уродливом подобии улыбки. — И на что ты надеялся? Василиус своего никому никогда не отдаст. Не у каждого короля в постели есть ведьма. А ты ещё… молокосос с ним тягаться.
— А у ведьмы спросить? — Ева всё же не выдержала. — Вдруг она не согласна?
Воцарилось молчание. Минуту подумав, Илья всё же сел на тяжёлую табуретку, тут же притянув к себе на колени русалку. Которая ведьма. Зелёная то ли от злости, то ли вовсе от жизни такой.
— На немую скалу чего ради ты притащила его? — наконец, обратился к ней лысый. — Король больше не даст взойти солнцу, и надеяться позабудь. А твоя рыба слаба, на скале ей делать нечего.
Гости молча переглянулись. Произнесённые плешивым слова походили на бред сумасшедшего. Да и весь его вид наводил на весьма невесёлые мысли.
— А как вы узнали меня? — Илья осторожно спросил. — Я вас что-то не помню.
— Нас? — старик удивлённо уставился на него и оглянулся. — Эко ведьма тебя заморочила, Илий.
Змеёныш нахмурился, о чём-то напряжённо раздумывая.
— Их королевское высочество так пошутили, — слабо фыркнула Ева. — И обходительнее с принцем, старик. Я ведь тоже серьёзно могу рассердиться. А с ведьмами даже Василиусы не спорят, сам знаешь.
Лысый взглянул на неё исподлобья, но прекословить не решился. Лишь губу закусил, притянув к себе крупную глиняную чашку с каким-то вонючим пойлом. Местная ведьма явно не обладала покладистым, мягким характером. Вот и отлично.
— Мало кто замечает горемычного кла… — тут старик вдруг осёкся, закашлявшись. — Ключника. А ты, их высочество, всё науками увлекался да поединками. На нас и не смотрел. Что тебе твой несчастный народ. А теперь и тем паче…
— Не ключнику порицать наследного принца, — холодно перебил его Змеев. — Милая, а куда подевалось то зеркальце?
Куда подевалось… на шее висело, на одной тонкой и прочной цепочке с кольцом. И с первого шага на жуткой скале оно Еву тянуло, как брошенный камень на дно, и висело на ней непосильною ношей. Расстегнув, наконец, меховую одёжку, девушка выудила артефакт. Глаза бы её их не видели.
Никогда она не понимала повального увлечения артефакторикой. Ладно, ведьмы. Пашка вообще одержим был магическими предметами и их функциональными свойствами. Ещё гномы, конечно, им можно простить. Но обычные маги и морфы, как новогодние детские ёлки, увешанные драгоценными безделушками, её откровенно смешили. “Лучше колдуйте, убогие!” — как обычно говорил назидательный Корвус.
Едва только выскользнув из многочисленных складок тёплого одеяния, миниатюрное зеркальце засияло, мерцая, как проблесковый маяк на полицейской патрульной машине. Странно. В их предыдущий визит в этот мир зеркальце не вело себя так неожиданно-красноречиво. И кольцо. Оно вдруг болезненно обожгло пальцы девушки холодом. Ева дрогнула, выронив украшения, и они с негромким звоном повисли, покачиваясь на ювелирной серебряной нити.
— Что-то существенно изменилось, селёдка… — Илья задумчиво проронил, бережно зацепив указательным пальцем цепочку. — Говоришь, Солнце не восходит? — приподняв артефакты на уровень глаз, он смотрел на них неотрывно и очень задумчиво. И позволь мне узнать, старый ключник, как давно у вас это творится?
26. Неудачная серия
“То золото не в золото, что не было под молотом” В. И. Даль. Загадки русского народа.
Ключник ушёл. А гости дома, стоявшего под скалой, посреди снежной пустыни, в самом центре враждебного и неизвестного мира, остались. Ошеломлённые целым ворохом неожиданных новостей, во многом им непонятным, а оттого странным образом давящим на сознание. Разговор с лысым ключником длился долго, и слова его до сих пор громко звучали в ушах. Вымораживали и давили, будто внезапная ледяная лавина, упавшая с неба им прямо на головы.
Уставшие и подавленные путники всё так же, обнявшись, сидели на грубо сколоченных табуретах и молча смотрели на пламя в печи.
Просто огонь. Он не желал подчиняться никаким правилам физики и горел вопреки всем законам природы. Красочный танец яркого пламени без каких-либо дров, на одном лишь обугленном кирпиче жерла печки выглядел странно. Но это их не тревожило.
Ключник вышел в трубу, не оглядываясь и не прощаясь. Он медленно встал, нащупал вполне элегантный и острый топор с длинной ручкой у ножки стола, протянул его Змееву-младшему и нырнул с головой прямо в пламя. Илья прислонил свой подарок к колену, развернул табуретку к двери, обнял Еву покрепче, и, тихо вздохнув, произнёс:
— Навага, напомни-ка мне, зачем нас сюда занесло? Так, для справки. Хорошо же всё было.
— Ну… — она тихо вздохнула, затылком откинувшись на широкое и удивительно надёжное плечо. — Разорвать ритуал?
— Он же тебе не особо мешал, говоря откровенно, — Илья громко фыркнул ей в волосы. — В нашу первую встречу ты точно не выглядела измождённой. Я, кстати, тоже.
Он с тех пор изменился, её Змеёныш. Познакомилась Ева с несчастным и одиноким мальчишкой, страдающим от похмелья, а сейчас её обнимал молодой уверенный в своих силах мужчина. Привлекательный и необыкновенно обаятельный. Но об этом ему рассказать Ева пока не решалась. Вероятно, когда-нибудь после. Потом.
— Мне понравилось ощущать себя сильной, — она тихо призналась. — Это пьянит, окрыляет, кружит голову. Драйв от творимого мной колдовства. Тебе самому ведь зашло, разве нет?
Илья долго молчал. Еве даже уже