Действительно, крохотный домик-избушка. Его свет из окна и увидели они там… Ева быстрым взглядом нашла вертикаль каменной стены и, резко задрав голову, попыталась увидеть вершину скалы. Не получилось. Полупрозрачно-белая, словно сосулька, стена казалось, проткнула бесконечное чёрное небо насквозь.
— Ох, ё! — ясно осознав, наконец, произошедшее с ними, русалка рвано вздохнула и застонала. — И как только мы уцелели?
— А мне, кстати, понравилось колдовать… — тихо ответил Илья, медленно перемещаясь в сторону входа в избушку. — Надеюсь, зимний шторм не я остановил?
25. Скользкая тема
“Живёт без тела, говорит без языка, плачет без души, смеётся без радости; никто его не видит, а всяк слышит” В. И. Даль. Загадки русского народа.
Никаких заметных следов вокруг практически полностью занесённого сверкающим снегом чёрного домика видно не было. Только девственно-белое полотно, наметённое бешеным ветром. Лишь яркий свет в единственном не засыпанном морозной крошкой окне, струя сизого дыма откуда-то из-под сугроба на крыше и аппетитный запах еды говорили о том, что хозяева дома.
Подобравшись к двери, снаружи обшитой толстым слоем обледеневшего войлока, под снегом они нашли целиком запорошенное вьюгой крыльцо.
— Делео! — с горящими от возбуждения глазами Илья ткнул в него замёрзшим пальцем, и… ничего не случилось.
Выражение острого разочарования на его бледном лице проступило так ярко, что девушка рассмеялась. Забавно. В этот раз Змеев был куда больше похож на себя. Или просто замёрз?
— Прежде, чем начинать колдовать в незнакомых локациях, всегда зачищают иллюзии, — громко произнесла она тоном бывшего преподавателя заклинаний. — На будущее запомни: только после зачистки от всевозможных маскировочных чар можно применить “Делео”. Физическое очищение после магического, и никак не иначе!
Брюзга и зануда, доцент Корвус, люто ненавидимый всеми студентами Магической академии, сумел всё-таки вбить в русалочью голову главные пункты работы с простейшими заклинаниями. Легко вспомнив содержимое первой же лекции, Ева громко произнесла (с чрезвычайно значительным видом):
— Табуля раза!
Согласно великому закону магического жанра, в ту же минуту каменное крыльцо должно было ярко мигнуть, заискриться и стряхнуть с себя слой сложной иллюзии. Но… ничего не произошло. Совсем. Совершенно. Шок.
И, судя по язвительному хмыканью Змеева, лицо у русалки было вполне соответствующим. Совершенно детское разочарование, дрожащие пухлые губы и слёзы в зелёных глазах. Не работает чародейство. А они уже и привыкнуть успели к чувству фантастической силы в руках.
— Да не страдайте вы там! — внезапно прозвучал громкий старческий голос за дверью. — Отперто всё, заходите.
Тембр мерзопакостный, чем-то похожий на визг скребущего по стеклу ржавого железа. Ева неуверенно оглянулась на Змеева. Тот молча кивнул, бережно её переставил на невидимые под снегом ступеньки и выдвинулся вперёд, осторожно девушку задвигая за спину. Она изумилась. Розовые пузырьки восторженной радости защекотали, запрыгали где-то в желудке. Он собой её заслонял от врагов и напастей, неведомых им обоим. Как волшебно и как романтично.
Илья толкнул обледеневшую дверь меховой рукавицей. Раздался пронзительный скрип, и она отворилась, выпуская из домика клубы молочно-белого пара. Что-то ему это определённо напомнило. Не то ли благословенное зимнее утро, когда он свалился под ноги русалке, в чём мать родила? Хорош же он был. До сих пор вспоминать как-то неловко.
— Живо ступайте, а то всё тепло мне повынесли! — вновь скрипнул визгливый голос.
Прихватив Еву за руку горячими пальцами, Илья легко сделал решительный шаг в загадочную глубину. Низкая дверь сама по себе затворилась за ними. Свет неожиданно померк, оставляя лишь мягкие сумерки, подступающие к крохотному огоньку единственной, довольно длинной свечи на круглом столе. Оба вглядывались напряжённо в фигуру хозяина дома. И спустя несколько долгих мгновений с явным облегчением перевели дух. Совершенно синхронно, как будто отрепетировали.
— Ты тоже боялся увидеть здесь Ге? — прошептала беззвучно русалка.
— Ты меня явно видишь насквозь.
— Странные нынче творятся дела… — за длинным столом восседал сгорбленный древний старик.
Бремя прожитых лет словно согнуло его некогда статное тело, прижало к земле, придавило. И до стеклянного блеска отполировало кожу старческой головы. Нервно вздрагивающее пламя свечи отражалось ней, как в выпуклом зеркале.
— И вам доброго здравия, — уважительно поклонился Змеёныш, разумно вполне рассудив, что в любом мире вежливость располагает к конструктивному диалогу.
Русалка сопела украдкой за его широкой спиной и нос свой до поры до времени не высовывала.
— Я говорю, такая уж нынче случилась метель, что ко мне даже беглые принцы пожаловали! — странный старик вдруг как-то недобро оскалился. — Приветствую, Ваше Высочество. Значит, правду о вас толковали. А, я старый дурень, не верил.
За спиной и Ильи нервно хрюкнула Ева. Ещё и “высочество”. Мало было ей сына почти-что-столичного мэра. Младший Змеев поёжился и поймал её пальцы, сплетая в замок. Стало существенно легче. Пусть даже и принц он, подумаешь. Главное — свой.
— Не всякое слово… — тут Илья выразительно замолчал.
На самом деле он просто забыл продолжение. Отчётливо помнил лишь только, что так говорил Соломон. Но хоть убейте! Крылатое выражение взмахнуло прозрачными крыльями и улетело. А виной тому Ева, потихоньку стащившая с него меховой капюшон и таращившаяся на него своими гороховыми глазами. Какие цитаты, когда к нему сзади прижалась русалка и смотрит вот так? Зато промолчать со значением он умеет отлично.
Лысый старик оценил. Усмехнулся и широким жестом радушного хозяина взмахнул рукой, зовя за стол внезапных гостей. Ева рвано вздохнула. Змеёныш бесстрашно шагнул в полумрак каменных стен и её потянул за собой.
— Спутался, значится, с ведьмой… — проскрипел ему лысый. — И доколь собираешься бегать?
Ева бросила взгляд на сплетённые руки и снова вздохнула. Хорошо, что теперь чешуи на них не было. Подумаешь, зеленоватая шкурка. И когти, как у медведицы. Может, у ведьм тут так принято. В аристократичной ладони Ильи её зеленоватая лапка выглядела смехотворно. Видимо, ей пока не стоит рисковать и в зеркала не заглядывать. Страшно. Но почему тогда новоявленный принц её вдруг привлёк к себе нежно, снял капюшон и носом зарылся в порядком взъерошенные волосы?
— Это вас не касается, — негромко, но убедительно изрёк Илья. Настолько, что оценивающая ухмылка сползла с лица лысого, как первый снег под лучами осеннего солнца.
— Ишь ты, — не поднимаясь из-за стола, старик рукой потянулся назад, что-то нащупывая за