Рвущееся наружу хихиканье пришлось усилием воли задавить, поскольку он приехал не на работу, а для налаживания выпуска своего пистолета-пулемета. Несмотря на аховую ситуацию с фирмой (Рейхсвер, ранее плативший за его изыскания, из-за кризиса прекратил финансирование), Фольмер опасался бросать налаженное дело в Германии и переезжать в другую страну. А вот лицензию продал с удовольствием, доходов у него сейчас хрен да ни хрена — как доложили наши хедхантеры, все висело на не слишком жирном контракте с Болгарией, сотни на две автоматов, что ли.
Вот я и вытащил его в Овьедо, показать стройку, дабы Генрих оценил размах и серьезность вложений. Первый день ушел на протокольные мероприятия — встречу, знакомство с автомобильным конструкторским бюро, ужин в кругу ближайших соратников. Затем мы объехали будущие заводы, рабочий поселок и всю социальную инфраструктуру, уже обретшие узнаваемые очертания,
— А где вы собираетесь производить оружие? — задал он естественный вопрос. — Будет отдельный цех на автозаводе?
— Я намерен разместить заказы на местных фабриках, две из них в Овьедо и три рядом с Бильбао, — была у меня мыслишка не затевать новую стройку, а прикупить один из этих заводов и разместить на нем производство Фольмера.
Смотрины мы начали по соседству, на государственной Fabrica de Armas de Oviedo, но столетнее производство, занимавшее здания еще более древнего монастыря, техническим уровнем не блистало. Фабрика в Трубиа, основанная еще до наполеоновских войн, здание имело посовременнее, но все равно старое. Темноватые цеха или, скорее, мастерские, пропитанные запахами окалины, масла и пороха, слабо похожие на поточную линию.
Сразу по окончании визита Фольмер предложил ехать в Бильбао. Туда всего триста пятьдесят километров, но по местным дорогам на машине уйдет весь день, так что мы отправились на моем поезде — в нем хоть поработать можно. Тем более, что пути мини-станции подходили вплотную к забору фабрики Astra.
Частные оружейные заводики в Стране Басков неслабо поднялись в годы Мировой войны, когда европейские армии скупали любые изделия, способные выстрелить, и потому отстроились лет десять тому назад вполне в современном духе. Правда, жесткий конструктивизм бетонных каркасов и громадных окон странно сочетался с декоративными капителями колонн.
Баскские оружейники радушно провели нас по большим светлым цехам, где строгали пистолеты Astra 400 с характерным круглым кожухом ствола. Строгали почти в буквальном смысле — конструкция имела большие допуски, позволявшие использовать патроны нескольких типов, и я сам видел, как на финальной сборке подгоняли детали напильником. Ну прямо как на роликах об «оружейном производстве» в Пакистане. Причем баски явно гордились и своими умениями, и традициями, один из старых мастеров так и сказал: «Мой дед делал ружья еще при королеве Изабелле!»
Примерно так же дело обстояло и на фабрике Star, где нас принимал сам хозяин, Бонифасио Эччевериа. Несмотря на несуетливость и внутреннее достоинство, проглядывала в нем тайная надежда получить заказ «от самого Грандера» или, чем черт не шутит, продать мне все производство на корню. Однако не сложилось.
— Не хочу вас расстраивать, герр Грандер, — резюмировал Фольмер в поезде на обратном пути, — но мне кажется, технический уровень заводов для ваших планов не подходит.
— Почему? — я знал, что испанцы делали вполне приличное оружие, во всяком случае, проблемы со стрелковкой в годы гражданской войны не упоминались.
— В целом неплохо, но основная часть станков старовата. Есть несколько современных, но мало, крайне мало…
— Можно докупить и установить новые.
— Они плохо впишутся в сложившуюся структуру. Для мушкетов наполеоновских времен, — Генрих скептически поджал губы, — такое производство более чем достаточно, но для современного оружия нужно все делать иначе. Возможно, лучшим решением стало бы строительство нового завода.
Такой вариант не исключался, но я демонстративно закатил глаза и всем видом показал «Только этого и не хватает!»
— Герр Фольмер, у меня нет подходящих специалистов, а сам я не в состоянии тащить столько дел.
— Наймите, сейчас многие хорошие инженеры ищут работу, — он помолчал, но все-таки добавил ожидаемое мной: — Я бы и сам взялся. Если…
— Если что?
Уровень запросов Генриха оказался даже ниже предполагаемого. Ну перевезти семью, ну часть станков, ну нескольких специалистов… Похоже, Фольмер решил, что ухватил удачу за хвост — нашел щедрого инвестора, за широкой спиной которого можно заниматься любимым делом. Это вообще вполне обычная ситуация — живой ум изобретателя не обязательно дополняется талантом бизнесмена. Сочетать повезло Браунингу, Эдисону да еще нескольким, а большинство творцов, когда сталкиваются с рынком, пасуют. Вот и Фольмер не смог заинтересовать заказчиков или финансистов, а тут такой красивый я с американским подходом, грех же не присоединиться. Хотя не будь кризиса, хрен бы что сложилось, вот и выходит — кому депрессия, а кому мать родна.
Из неожиданного Фольмер затребовал лабораторию баллистики, которую я ему с удовольствием обещал, но в обмен на преподавание в техническом училище. Вот тут он реально озадачился:
— Но я же не знаю испанского!
— Я тоже не знал, и многие мои сотрудники. Мы все учимся.
Не то чтобы мне прямо позарез нужны немцы как преподаватели, но вот жахнет мятеж, поналетит в Испанию легион «Кондор», и перед трудолюбивыми дойчами встанет во весь рост вопрос — с кем вы, мастера оружейной культуры? Явных почитателей Гитлера среди них не предполагается, а если таковые будут, я надеюсь их повычистить еще до того, как все начнется. Но чем черт не шутит, лучше иметь запасной вариант, пусть готовят смену.
По возвращении в Овьедо я сразу повел Фольмера смотреть на будущее училище, которое достраивали впритык к школе, создавая своего рода «образовательный комбинат» — пусть школьники сразу получают практику в мастерских. Все по образцу университетского городка в Мадриде, та самая новая архитектура функционализма, которую мгновенно опознал Фольмер:
— Это очень похоже на идеи государственной школы Баухауса! Ленточные окна, плоские крыши, минимум декора!
Неудивительно, тот же Мануэль Аркас, когда получил задание на проектирование Ciudad Universitaria, катался по всей Европе, Америке и даже заезжал в Бостон, посмотреть на архитектуру ставшего мне родным МИТа. А Баухаус в начале двадцатых фонтанировал новыми идеями, на него равнялись не только в Германии, но вообще все архитекторы, желавшие слыть «современными».
Прозвенел звонок, утренняя смена, ребята и девчонки от десяти до пятнадцати лет высыпали во двор, а следом, прижимая к груди стопку тетрадок, вышла Габриэла.
Солнце блестело в чисто вымытых окнах, вокруг