— Зачем? — изумился Сурин.
— Чтобы ставить туда пулемет. Вес и силу отдачи я вам сообщу в ближайшее время.
Сурин тут же выудил из кармана логарифмическую линейку, сдвинул полозок, потом еще раз, еще…
— Одной дугой не обойтись, нужно ставить и раскосы, иначе отдачей будет выламывать из крепления.
— Ну, вам и карты в руки, рассчитывайте, как правильно.
Когда закрытая часть совещания закончилась, Джонни первым вышел в приемную и чуть не налетел на Панчо. Тот буквально отпрыгнул в сторону, сверкнул глазами, но промолчал. Несколько обалдевший Ося переводил взгляд с одного на другого, когда его тихо спросил Эренбург:
— Джозеф, у вас нет ощущения, что они в ссоре?
— Еще как есть, Илья! Прямо искры летают, неясно только, какая кошка между ними пробежала…
Пробежавшую кошку они увидели чуть позже, на похоронах — в соборе группа молодых рабочих окружала красивую девушку, на которую при каждом удобном случае смотрели Джонни и Панчо. Она же, казалось, не обращала на них никакого внимания, слушая проповедь самого епископа Овьедо и Астурии монсеньора Хуана Батисты Луиса-и-Переза — Грандер приказал сделать все по высшему разряду.
Рыдали женщины в черном, к тому моменту, когда суровые работяги вынесли из церкви на плечах шесть гробов, с Атлантики натянуло плотные тучи, зарядил обложной дождь и без того печальная церемония приобрела унылый вид.
Мэр и епископ остались у собора, прочее начальство рассосалось по дороге, когда процессия под неумолчные гудки техники шла сквозь недостроенный поселок и мимо наполовину возведенного завода.
На городском кладбище промокшие Джонни, Ося и Панчо бросили по горсти земли в могилы, обняли напоследок плачущих вдов и детей, и ушли, оставив на месте только родных и близких.
Уже у ворот кладбища они услышал позади сильный голос:
— Товарищи! Проклятый капитализм снова убил наших друзей…
Джонни резко обернулся, но за толпой говорившего не разглядел.
— Панчо… ты знаешь, кто это?
— Нет, раньше не видел.
— Узнай, — бросил Джонни.
— Интересно, когда, если мы завтра уезжаем в Барселону?
Джонни резко развернулся, Панчо набычился, но между ними влез Ося:
— Стоп-стоп-стоп! Совсем рехнулись? Что случилось-то?
— Ничего, — выдохнул Грандер. — Пошли, нам еще финансы посчитать надо.
Они устроились в управлении, во временной комнатке Джонни, мало походившей на кабинеты мультимиллионеров: никаких тебе картин и скульптур, сплошь чертежи, кальки, папки с отчетами и даже недопаянный то ли приемник, то ли тестер на столике в углу, откуда заметно тянуло канифолью, зато окно от пола до потолка.
После доклада Оси Джонни даже повеселел — истрачено всего около тридцати миллионов долларов и примерно столько же предстоит истратить в следующие два года.
— Мне казалось, что мы угрохали миллионов сто…
— Казалось ему… — протянул Ося и откинулся в кожаном кресле. — Креститься надо, когда кажется! Но вообще-то стоит несколько умерить расходы. Тот же нефтяной терминал, неужели без него не обойтись? Мы что, нефтяники?
— На то количество машин, которое я хочу производить, в Испании попросту не хватит бензина.
— А зачем тебе столько машин?
Джонни молча вытащил советский пакет, привезенный из Парижа, вынул из него пачку листов и передал друзьям. Ося и Панчо склонились над машинописными страницами, едва не стукнувшись лбами.
— На хрена? — только и спросил Ося через несколько минут. — Это же частная армия, назови мне хоть одну причину, по которой она нужна?
— Если для всех, то причина в подготовке инструкторов и демонстрации нашей продукции в боевых условиях.
— И где ты собрался воевать, мистер Грандер?
— Уверяю тебя, с войной дело не задержится,
— Да хоть в Китае, — внезапно поддержал Панчо. — Или в Латинской Америке, там постоянно заварушки.
— Так. Хорошо, — положил отчет Триандафиллова Ося. — А если не для всех?
— Если не для всех, то здесь будет фашистский мятеж.
Всю дорогу до Барселоны в том же личном поезде на три вагона Ося недоумевал — откуда у Джонни такая уверенность? Почему он считает возможным вкидывать деньги в наем инженера Фольмера и чуть ли не покупку у него завода? Есть же знаменитые «томми-ганы», зачем тратить деньги на разработку своего пистолета-пулемета? Да еще неизвестно, выйдет ли что-нибудь из этой затеи… Но Джонни, едва германский агент по найму отчитался о контактах с Фольмером, приказал перетащить немца в Испанию, гарантировав ему собственное производство и полную свободу в проектировании.
Теперь вот «Испано-Сюиза»… Но тут хотя бы можно продать каталонцам лицензии на американские моторы, хоть Pratt & Whitney, хоть Allison, но зачем обязательно строить свой авиазавод? Так и не найдя ответов на уйму новых вопросов, Ося уткнулся носом в блодинистые волосы Клэр и задремал под стук колес.
В Барселоне Эренбург прямо расцвел — настоящий большой город! Полтора миллиона человек! Пока Грандер, Шварц и Вилья прощупывали руководство «Испано-Сюизы», Илья гулял по городу и слушал разговоры, насколько позволяло знание языка. За один день он увидал четыре митинга и бесчисленное количество листовок, криво прилепленных на любую подходящую поверхность. В большинстве говорилось о необходимости снизить арендную плату, часть желала обучения на каталанском языке, но изредка попадались и требования немедленной анархо-коммунистической революции. Изредка потому, что полицейские срывали такие листовки в первую очередь.
— Если вы соберетесь строить тут завод с поселком, у вас будут отличные перспективы, мистер Грандер, — доложил Илья за ужином. — Город за последние десять лет вырос почти вдвое, очень трудно с жильем. За свою комнату рабочие будут вас на руках носить, тем более слухи о ваших заводах в Астурии разошлись по всей Испании. Чего только не рассказывают, прямо-таки рай на земле.
— Отлично, отлично, вот завтра и поедем выбирать площадку…
— И ты будешь мотаться между Овьедо и Барселоной? — дожевал Ося.
— Что поделать, придется.
— А почему бы тебе не обзавестись самолетом? А то сутки на поезде это слишком долго.
Джонни замер, обдумывая неожиданное предложение, а потом вытащил записную книжку и быстро зачеркал карандашиком.
— Ося, отпиши в Москву, Куйбышеву, не продадут ли они лицензию на самолет «У-2» конструкции Поликарпова. И пусть наши ребята в Америке поищут самолет на четыре-пять пассажиров со скоростью километров в двести пятьдесят. По-моему, Сессна уже построил что-то похожее…
— Самоле-ет… — неожиданно протянул молчавший доселе Панчо. — Чур, я буду пилотом!
— Только если вы помиритесь, — ухмыльнулся Ося, разглядывая опешивших друзей. — Ну что, парни, мир?
Глава 9
Навстречу выборам
Генриха Фольмера я представлял эдаким сухоньким старичком-педантом, а приехал высоченный дядька,