Аркад улыбнулся в седую бороду и приказал рабу подлить вина в кубок своего гостя.
– Зачем тебе ниневийские гнедые в золотой колеснице? – спросил он.
– Я уже говорил, что лошадей подарил мне сын. Что же до колесницы – так разве у тебя их не четыре? У меня всего одна, притом что я не нарушаю принципа богатства – не трачу ничего сверх меры. Мое золото исправно множится.
– Сколько этажей в доме, где ты сейчас живешь со своей семьей?
– Недавно я надстроил третий. Так ведь у тебя их целых четыре – не упрекай меня в излишествах. Стены внутри я приказал выложить мозаикой, как в царском дворце, а жена расставила повсюду цветы в вазах.
– Ты любишь мозаику?
– Нет, мне хватало и глиняных стен, но так мой дом выглядит богато. Ее привезли из самого Карфагена. А воду для цветов носят рабы-водоносы, как те, что таскают ее в Висячие сады.
Аркад кивнул: еще утром он видел вереницу грязных, закованных в цепи людей, которые тащили огромные бурдюки с водой. Много влаги требовали сады царицы Семирамиды, но слава о них разносилась по всему свету. Хотел ли Хайдо такой же молвы о своем богатстве?
Но вслух Аркад сказал:
– Я знаю причину твоего несчастья, но прежде, чем я назову ее тебе, ты должен попробовать разглядеть ее сам.
– Мой дорогой друг и самый мудрый из людей! Когда-то давно ты подарил моему отцу, а следом и мне, самое ценное, что у тебя есть, – знание. Выручи же меня и в этот раз и помоги выбросить из сандалии этот треклятый камушек. Ты не представляешь, как хочется мне вновь свободно идти по той дороге, что ведет к золотому городу.
– Тогда слушай меня, Хайдо. Отправляйся домой и живи так, как жил. Но сделай две вещи. Выбери одно дерево в своем саду, которое тебе больше всего по нраву. Смоковницу, оливу – это не так важно. Ты знаешь, что всякое дерево любит воду и с удовольствием питается речным илом. Так вот, поливай и удобряй дерево каждый день, пусть рабы твои не жалеют ничего для его корней. Чем больше, тем лучше.
– Хорошо, – обрадовался Хайдо. Это показалось ему отличной идеей.
– И второе: выкопай в своем дворе пруд. Пусть он будет небольшим, но выложи его стены камнем и ни за что не расширяй его – сделав однажды, оставь его в первозданном виде. Запусти туда рыб, никогда не вылавливай их и обильно корми, не жалея ничего, как для дерева.
Домовладелец Хайдо удивился такой задаче, но спорить не стал: самому богатому человеку в Вавилоне он мог доверять.
– Как скажешь, Аркад. Я сделаю все, как ты велел: буду питать дерево и кормить рыб в пруду. Но что же мне это даст?
– Приходи ко мне повидаться через год. Тогда и поговорим.
Они распрощались. Хайдо сел в свою колесницу и уехал, чтобы через год вернуться в роскошный дом богача Аркада.
Циклично время – и этот день был точно таким же, как и год назад, разве что лошадей в колеснице Хайдо теперь было три. Безжалостно жгло солнце, сухие ветры выдували пыль с улиц Вавилона. До первых звезд было еще далеко.
Аркад пригласил Хайдо под тень смоковниц, разросшихся еще больше.
– Сделал ли ты так, как я велел тебе, друг мой? Поливал ли дерево, кормил ли рыб в пруду? – спросил хозяин своего гостя, наполняя его кубок холодным вином.
– Да, – угрюмо ответил домовладелец, – но ничего хорошего из этого не вышло.
– Что же стало с деревом?
– Клянусь, мои рабы ежедневно таскали ему воду из самого Евфрата, неустанно черпали донный ил и подкладывали на его корни. Я выбрал самую прекрасную смоковницу в своем саду и ухаживал за ней изо всех сил! Но спустя несколько лун листья ее почернели, а плоды, такие крепкие и сочные раньше, стали гнить, и их поели черви. В конце концов дерево умерло, и лишь боги знают, что с ним стало. Ведь я давал ему все, что нужно.
Аркад посмеялся: смоковница показалась ему достойной жертвой, принесенной ради жизненного урока.
– Жаль, что твое дерево погибло. Но что же стало с рыбами в пруду? Они тоже умерли?
– Только несколько. Я запустил в воду всего лишь несколько рыбок и кормил их досыта. Они ни в чем не нуждались. Очень скоро они стали давать потомство – а потом еще и еще. Поначалу я хотел расширить пруд или отнести половину рыб обратно в реку, но вспомнил, что ты не велел мне делать ни того ни другого. Я все смотрел на то, как множится их число. Однажды утром я увидел, как несколько рыб плавает брюшками вверх: несмотря на то, что корма было в достатке, им просто было очень тесно в этом маленьком пруду.
– И что же произошло?
– Они перестали давать потомство! Как только рыб стало слишком много, так, что некоторые начали умирать, – они прекратили плодиться. И живут сейчас, как будто замерев в своем существовании, но живут и едят – и никто не умирает. Но и не рождается.
– Правильно, – сказал Аркад, – так я и предполагал. Что ты думаешь по этому поводу, Хайдо? Почему погибла смоковница, хоть она любит воду и речной ил, и почему перестали давать потомство рыбы?
– Вероятно, дереву просто не нужно столько воды и ила, сколько я давал ему. Я люблю баранину, но могу ли я есть ее бесконечно? Наверное, смоковница наелась так сильно, что умерла. Я погубил ее неуемностью.
– Ты умный человек, мой дорогой друг. А что же рыбы?
– Здесь я не смог ничего придумать. Вероятно, не такой уж я и умный. Если ты знал, что так случится, – объясни же и мне.
– Не зря я просил тебя создать пруд и не менять его размера. У рыб было достаточно еды, и они жили беззаботно, согласно своей природе. Но их стало слишком много, и, хоть корма по-прежнему было вдоволь, закончилось место для жизни. Они перестали плодиться, чтобы избежать участи смоковницы, – дабы неуемность не погубила их род. Ведь вся жизнь, которую они знают, – в границах твоего пруда.
Хайдо согласно закивал. Да, самый богатый человек в Вавилоне и правда был преисполнен мудрости.
– Хорошо, – сказал он, – теперь я понимаю, что произошло и с