Молодой ремесленник проснулся в своем доме на привычной тощей тахте. На глиняной стене была нацарапана клинопись – его ближайшие заказы и перечень тех материалов, которые он должен был купить. Может быть, ему просто все это приснилось?
День уже начался.
Трудиться, не хитрить, быть достойным.
Он достал свои инструменты. Конечно, царь теперь едва ли придет к нему за колесницей, но тот вельможа, которому он обещал отдать заказ на полной луне, точно придет.
С тех пор Арад-Нанна больше не желал ничего получать даром. Ведь главный дар боги ему уже преподнесли.
Человек, не знавший о своем богатстве
Чему можно научиться у одного дерева и нескольких рыб
Что есть богатство? Как мы понимаем, богат человек или беден? И можем ли мы оценить самих себя в бесконечной погоне за золотом? Жители Древнего Вавилона наполняли свои кошельки заветными сиклями, а головы – знаниями. Далеко из-за горизонта виднелось пламя в башне храма Ваала, так же издалека блестело и золото горожан. Но мудрость, в отличие от чьего-то богатства, становится только крепче, попадая в реку времени. И Вавилонское царство дало нам эту мудрость, которую оказались не способны ни засыпать пески пустыни, ни выжечь безжалостные лучи солнца, ни превратить в пыль ветры и ураганы.
…День был в самом разгаре, невыносимое пекло долины Евфрата крепко держало город Вавилон в своих руках. К одному роскошному дому неподалеку от дворца царя подъехала колесница, запряженная двумя ниневийскими гнедыми – лучшими лошадьми, которых можно было сыскать в этих землях. Из колесницы вышел человек: он не был ни молод, ни стар, но в каждом движении его чувствовалась усталость. Он постоянно поправлял свой хитон и морщился, словно от боли.
Хозяин роскошного дома вышел навстречу гостю. Это был Аркад – самый богатый человек в Вавилоне, и время уже покрыло его лицо морщинами.
– Приветствую тебя в моем доме, Хайдо, – поздоровался он, – да пошлют тебе боги тысячи благословений.
– Здравствуй, дорогой друг Аркад, – отвечал Хайдо.
Поздоровавшись, мужчины поспешили во двор, чтобы спрятаться от горячих солнечных лучей. Там, в тени смоковниц, рабы уже приготовили стол с фруктами, сыром и холодным вином. Аркад сам наполнил первый кубок для своего друга.
– Уж не болен ли ты, Хайдо? – спросил Аркад. – Я не чувствую в тебе той бодрости, какой ты жил, когда мы виделись в последний раз. Много десятков лун прошло с тех пор, и сейчас я вижу перед собой старика – даже более древнего, чем я сам. Но ты еще довольно молод. Неужто неудачи преследуют тебя, и дела твои идут плохо?
Хайдо вздохнул, хлебнул вина и задумался. Ответил он не сразу.
– Дела мои идут хорошо, друг Аркад. Кроме того, сегодня я купил еще один дом – в нем целых три этажа. И ты видел ниневийских гнедых, запряженных в мою колесницу, – их недавно пригнал мой сын и подарил мне. Так что дела мои идут в гору, как и у всей семьи. И боги милостивы ко мне – мое тело крепко и здорово.
Хайдо замолчал и снова вздохнул. Он был домовладельцем. Почти двадцать лет назад у него была только жалкая лачужка, доставшаяся ему от отца. Теперь же ему принадлежали многие дома как внутри Вавилонских стен, так и за их пределами – вместе с земельными наделами и плодородными полями. Десятки десятков людей арендовали у него жилье и хозяйство, и так Хайдо разбогател. Но отчего-то это больше не доставляло ему радости.
Аркад присмотрелся к своему другу и разглядел в его глазах тоску, а в движениях – неловкость, как будто кто-то подсыпал песка в его суставы. Ему это не понравилось. Где это видано, чтобы человеку сопутствовал успех, семья его была в мире и достатке, да и здоровье не подводило, но он все равно был несчастным?
– Я купил еще нескольких верблюдов в стадо, – продолжал тем временем Хайдо, – складных как на подбор, с хорошей шкурой и крепкими ногами.
– Что ты делаешь с ними?
– Я нанял одного из лучших смотрителей за верблюдами. Он выхаживает их и продает караванщикам. К слову, пару лун назад я выгодно сторговал тридцать отменных голов самому Дабасиру. Это позволило мне купить новый дом здесь, в Вавилоне, совсем близко от царского дворца.
– Ты хорошо научился обращаться с золотом, оно работает на тебя, друг Хайдо. Я помню, как почти два десятка лет назад дал тебе в долг несколько сиклей серебра. И ты вернул их мне.
Хайдо поднялся из-за стола и прислонился к могучему стволу старой смоковницы.
– Три сикля, если быть точным. С чего я начинал… Помнишь, ты рассказал о семи законах богатства еще моему отцу. Он был бедняком, уже готовым продать меня в рабство, но в тот самый день повстречал на улицах тебя. Ты поведал ему о ценности единственного медяка, что болтался в его дырявом кошельке. И подсказал, каких заплат ему бы следовало на него поставить. Отец в конце концов расплатился с долгами и сумел выкупить нашу лачужку у домохозяина. Боги забрали его во тьму тогда… Но…
– Но лачужку он все-таки выкупил, – улыбнулся Аркад.
– Так я и стал домовладельцем.
– Или козопасом?
– Ты помнишь! Да, первыми моими жильцами были козы. Крестьянину, пришедшему торговать ими, некуда было деть их на ночь, и он за медяк разместил их в моей лачужке. Как они пахли и блеяли все время от первых и до последних звезд! Но именно тогда я понял, где прячется мое богатство. Это была счастливая пора. Наверное, даже перед ликами богов, когда придет мой час сойти во тьму, я буду помнить этих самых коз.
Впервые за долгое время Хайдо улыбнулся. Он сорвал со смоковницы сочный плод и с наслаждением вдохнул его сладкий аромат.
Аркад спросил:
– Скажи мне, друг Хайдо, что ты чувствуешь сегодня? Вообрази себе, как барды воображают события в своих песнях, будто твоя нынешняя жизнь – это дорога. Как ты ступаешь по ней и куда держишь путь?
Домовладелец ответил не сразу.
– С камешком в сандалии, – наконец усмехнулся Хайдо. – Я иду по широкому пути, по нему следуют богатые караваны, и я среди них. Иду в прекрасный город, сотворенный из чистого золота, – так я вижу это. Он постоянно сияет на горизонте, как череда гор, – но я знаю, что он еще далеко. Проклятый камешек