Яшма медленно поднялся на ноги и оказался аккурат между Дусей и Илаем. Он не был дураком, чтобы драться в таком положении, потому угостил братца на словах:
– Иди ты, гвардеец, к барстучьей матери в дупло. Держись от меня подальше.
А затем медленно побрел обратно по тракту.
Когда он удалился, Дуся всплеснула руками:
– И что это за брат такой? За такие деяния только на дыбу и отправлять. Вот, помню, у нас в Букаве был случай…
– Дуся, хватит.
Илай держался из последних сил.
– О, да у тебя ухо разбито. – Она приложила холодную ладонь, но Илай отдернул голову. – Уже опухает. Хочешь, я…
– Да перестань ты притворяться! – не выдержал он. – Перестань прикидываться человеком! Ты – не человек и никогда им не станешь!
От собственного крика голову как арбалетным болтом прострелило. Но терпеть было невыносимо: вот Дуся изображает милую девушку, а вот она механический убийца с пустым взглядом. Создание мистерика-ваятеля, единственное предназначение которого – любой ценой защищать наследников рода. Но он, Илай, не имел и не хотел иметь к этому никакого отношения.
Голем вскинула на него округлившиеся глаза.
– Но я человек. Я… человек! – И закусила нижнюю губу, будто вот-вот заплачет.
Илай покачал головой.
Дуся всхлипнула, развернулась на каблучках и понеслась в сторону города со скоростью почтовой кареты. Илай обессиленно привалился к бревну, надеясь хоть немного перевести дух. Вот что он сделал не так?
Когда на дороге показалась процессия дюжих мужиков в черных одеждах, с дубинками и короткими лопатами на поясах, ухо уже было размером со сдобную лепешку. Поначалу вид потрепанного, извалянного в пыли да еще и избитого парня не внушил им доверия. Но старший паломник все же разглядел на плече шеврон сыскного управления. Наплевав на дипломатию, Илай лишь немногословно попросил их следовать за собой.
* * *
Уль Мухожор, конечно, верткий ублюдок, но одного он не учел – покаяние заключалось не в том, чтобы картинно встать на колени, рвануть на груди рубаху и сказать, мол, больше ни в жизнь, меняюсь к лучшему, серафимы мне свидетели. Нет, не так просто. У капурнов была сильнейшая связь с душами невинно убиенных, и те требовали возмездия. Ничего особенного, лишь один удар за каждую. Мухожора охаживали дубинами с полчаса, и, когда очередь мстительных душ иссякла, его было не узнать. Лицо превратилось в фиолетовое месиво, он лишился пятка зубов, ребра переломаны, руки-ноги не лучше.
Наблюдая, как паломники сооружают для душегуба волокуши, Никлас поинтересовался:
– Зачем он вам теперь сдался-то? Как будто и не жилец.
Добрый по натуре, Малахит был неприятно поражен жестокостью капурновских обычаев.
Старший паломник, уже совсем старик с иссеченным временем и невзгодами лицом, ответил ему:
– Кто ж знал, скольких он прикончил? Но таков обряд. Выживет – хорошо, будет хоть горшки мыть, нет – так мы его и похороним по всем правилам.
Капурны собирались покинуть Вотру тем же днем – в больших городах они задерживались редко, а заглядывали только по крайней нужде.
Илай с Дианой решили выйти заранее и осмотреться – нет ли где засады. Снаружи у тяжелых двойных дверей острожной башни, подпирая спинами крепостную стену, стояли Норма и Октав.
– Опаньки! – провозгласила Диана с довольной ухмылкой. – Вы посмотрите, кто вернулся.
Норма тут же отлипла от стены и уперла руки в бока:
– Мы вернулись? Это мы-то вернулись?! На себя посмотри, удрала и пропала! Столько месяцев ни весточки, я чуть с ума не сошла! Совесть есть у тебя или она с нахальством не уживается, а?!
Пока Норма вдохновенно орала на младшую, а та отбрехивалась, Илай перевел напряженный взгляд на Октава. Тот сдержанно кивнул Янтарю, как бы говоря: «Все в порядке». Удивительно было, что Турмалин носил синий форменный мундир и, судя по всему, выезжал с остальными на задания. Но еще больше изумляло, что они с Нормой поджидали их, мирно стоя рядом, даже не ссорясь, а, видимо, действуя сообща. Что же тут творилось за время их с Дианой отсутствия?
Тем временем Норма устала ругаться и уже сжимала сестру в объятиях, поливая голову невысокой Дианы крупными слезами облегчения. Раз буря миновала, Илай решился к ним приблизиться. Октав тоже сделал несколько шагов, будто бы для подстраховки.
– А ты! – Норма наконец подняла на Илая обжигающие синим льдом глаза и громко шмыгнула носом. – Я боялась, ты погиб! Только от Эвелины узнала про перевод во дворец. И кто тебя так отдубасил?..
В отличие от Леса, Норма вовсе не злилась. За сердитыми словами крылась искренняя забота.
Пока Илай подыскивал слова, Октав проговорил:
– Все мы вынуждены подчиняться приказам вышестоящих. Значит, этого было не избежать. Ведь так? – Янтарь не ответил, невольно вжав голову в плечи, и он продолжил: – В любом случае рад видеть вас обоих.
Парни пожали друг другу руки и обнялись. Диана поглядывала на Октава с легким сомнением:
– Хочешь сказать, ты теперь совсем нашенский? Даже не шпионишь на Инквизицию нисколько?
– Я бы попросил. – Октав выглядел задетым. – Это никакой не шпионаж. Разумеется, обо всем, что касается демонического вмешательства, я докладываю прежнему начальству. Так я выполняю свой долг.
Но Диана довольно хлопнула в ладоши:
– О, отлично. Раз никто во дворце не может, этим займешься ты. Представь себе, глава Тайной позиции оказался…
– Может, не сейчас? – поспешно вмешался Илай. – Мы на улице, кругом много любопытных глаз и ушей. И вообще, что вы здесь делаете? Вас Петр Архипыч отправил?
Октав с Нормой подтвердили его догадку. На редкость слаженно, даже не перебивая друг друга, они объяснили, что сразу по возвращении явились на глаза полицмейстеру, а он рассказал, как обстоят дела в управлении. Тогда, узнав, что «Колесо» может попытаться отбить своего, они сами вызвались сопроводить гробокопов обратно до тракта.
– …а заодно посмотреть вам, беглецам, в глаза, – заключила Норма, но уже с улыбкой, притаившейся в уголках губ. Она еще хотела казаться суровой, но эта маска постепенно давала трещину.
Тут на пороге острожной башни показались паломники. При виде искалеченного Уля Мухожора на волокушах Норма беззвучно приоткрыла рот, но сдержалась. Вообще создавалось впечатление, что ее нервы стали куда как крепче прежнего.
Перекинувшись парой фраз со старшим паломником, Илай скомандовал выступать.
Заодно этот небольшой поход стал шансом спокойно обменяться новостями, объясниться, в конце концов. Пока шли в одну сторону, рассказывала больше Диана со своей колокольни, Илай только немного уточнял детали, а обратно – уже Норма с Октавом. Казалось, они неплохо поладили между собой, и Илай бы даже порадовался, если бы не жуткий стыд, который окатил его, когда он узнал о «наказании», которое