- Вот ведь врачи у нас! – возмущалась жена.
- Да-да, - поддакивал я. – Врачи, они такие… И техника дрянь!
Мы семьёй въехали в трёхкомнатную квартиру на пятом этаже в августе восемьдесят восьмого года. На год раньше, если бы я не вмешался в этот процесс. И что, нужно было из-за какого-то года копья ломать? Ха-ха… Не скажите-не скажите… Вид с этой сопки на Амурский залив был куда, как приятнее, чем с Сабанеевской на «Долину смерти» с ее цементным, асфальтным, щебёночным заводами, карьером, где дробили щебень и заводом «Дальхимпром». Так то вид и оттуда был симпатичным, особенно ночью, но из окон этой квартиры мы могли наблюдать наши волшебные летние закаты. Чем мы с женой и занимались августовскими вечерами.
Ну и до развала СССР оставалось ещё какое-то время, и мы старались успеть построить, как можно больше жилья, для молодых «строителей», мать его, коммунизма. Сразу было заложено три многосекционных дома. Сразу три длинных десятиэтажных дома! Собрались и решили, что хрен с ним с лифтом на десятый этаж. Не было лифтов, рассчитанных на десять и больше этажей. Мало. В чём прикол? Вроде бы, какая разница, девять или десять, а вот была, однако… Короче решили коллективом, что поставим десятиэтажные дома и поставили. И согласовали. И сдали.
Денег у рыбаков было столько, что можно было построить целый город, чем мы и воспользовались, организовав крупномасштабное строительство. Строительный трест потребовал отдельного помещения под которое мы приспособили недострой в виде ресторана и кафе в гостинице «Меридиан», где мы хотели сделать видеосалон. Мне и одного видеосалона хватало в курсантской столовой, которую мы с Кимом переделали в кафе.
Суеты у меня было много, но и деньги текли ручьём. Ха-ха… Как в карман, так и из кармана. В новую квартиру столько всего надо! Так наша первая с Ларисой мечта была осуществлена.
Ещё в марте восемьдесят этого восьмого года в самой передовой на этот момент программе «Взгляд», во время телемоста «Киев – Москва», появился Кашпировский, рассказавший про психотерапию и показавший несколько трюков. Кашпировский еще в начале 60-х получил диплом Винницкого медицинского института, четверть века отработал в психиатрической больнице, в 1987-м его взяли психотерапевтом в сборную СССР по тяжелой атлетике, а сейчас он руководил Республиканским центром психотерапии в Киеве. Он пообещал вылечить всех, если ему позволят выступать по центральному телевидению.
Сразу после мартовской телепередачи, ко мне пошли люди со стороны. К этому времени кого я только не «перещупал» своими щупальцами. Сложные случаи, безусловно, встречались, но связаны они были, в основном, с постоянно открытыми внешними каналами, которые, если открыты источают жизненную силу.
Не даром все религии предостерегают от излишеств в виде страстей. Безмерные: любовь, гневливость, злость, увлечения творчеством, мыслительным процессом, половое влечение истощают организм. Да-да, «излишества всякие»[1]…
Вот и приходилось кое-кому прикручивать «клапан». Я, кстати, так сначала себе «прикрыл» сердечный центр и центр силы. Слишком они, кхм-кхм, источали. И после этого мне стало понято, почему проявляется собственная агрессия, или, наоборот, возникает успокоение, когда с кем-то поговоришь. Просто они воздействуют на твои центры. Или сексуальное влечение, возникающее мгновенно, к какой-нибудь женщине, а к другой, хоть ты тресни.
Многие возвращались, благодаря даже не за вылеченный организм, а за вылеченную, как они говорили душу. Хм! Никак не думал я, что стану, чем-то вроде «батюшки». Некоторые меня называли психотерапевт. Барабанов Валерка, наш штатный художник, парень весёлый и не верящий ни в бога, ни в чёрта, ни в экстрасенсорику, называл меня «отче».
- Ну, хорошо, хоть так, - думал я про себя.
Приглашали меня и в высокие, нашего местного уровня, кабинеты. Щупал и там. Приглашали на консультацию в больницы. Ну, это только так они называли: «консультации», а на самом деле приглашали посмотреть очень сложного но очень «важного» больного. Я не отказывался, даже если совсем не было времени. Но не обнимешь необъятное, да. Да и не штатный я лекарь, или батюшка, а всего лишь заворг, ставший на время первым секретарём. Но, как говорится, нет ничего постояннее временного… Однако посмотрим. Наступил новый одна тысяча восемьдесят девятый год.
* * *
Как секретаря комитета ВЛКСМ меня, как и парторга Салихова приглашали на селекторные и обычные совещания начальника управления базы флотом. И вот тогда я, когда зашла речь о номинально «моём» подразделении, и попросил слово, чтобы озвучить обстановку. Никитенко повёл бровями и кивнул. Я описал ситуацию со сложностью выполнением плана в случае продолжения «саботажа» смежников. Иного слова мне подобрать не удалось и не хотелось. Я показал сколько мы теряем ежедневно… И Никитенко побагровел.
- Это так? - спросил он начальника цеха орудий лова.
- Так, Николай Иванович, - сказал тот, понурив голову. – Снабжение ни к чёрту.
- Почему? – обратился Никитенко к Семашко.
- Ждём поставки, - дёрнул плечами тот.
- Разрешите добавить? – спросил я.
- Давай.
- То, чего не могут дождаться смежники, то есть – наши снабженцы, мы привезли, чуть-чуть придавив поставщиков. Привезли и план выполним. Я лично считаю такую, извиняюсь, работу – саботажем.
- Привезли?! – взревел Никитенко. – Млять! Комсомольцы привезли, а ты, мать твою, сидишь сейчас по уши в дерьме! Я вот передам, наверное и тебя ему в подчинение. Он тебя на корточках бегать заставит. Подготовь приказ, Леночка. И дополнение к договору с Молодёжным центром. И поставьте ему интерком в кабинет. Будет участвовать в совещаниях официально, как руководитель всех «его» мать вашу подразделений. И отвечать он будет отныне и вовеки.
- Аминь, - сказал начальник первого отдела и все рассмеялись. Начина, естественно с Никитенко.
- Можешь ты вовремя словечко вставить. Что там у меня Михаил с сердцем? Не выскочило?
- Нормально у вас с сердцем, - сказал я, однако эмоциональный, то есть сердечный центр, ему чуть-чуть прикрутил.
- И это не шутки, - сказал начальник управления. – Семашко с завтрашнего дня в подчинении Шелеста.
- Я уволюсь, - сказал тот.
- Флаг в жо… Кхм! Извините товарищи. Продолжим.
Это случилось ещё тем летом, и с тех пор я только набирал обороты. Кроме селектора я выпросил себе и компьютер «IBM», который