— На, не плачь. — я убедился, что автобус остановился, заблокировав своей тушей две фуры, не глядя сунул палку инспектору ГАИ и двинулся к открывающейся двери «Магируса»
— Доброе утро граждане, готовим документы на проверку и вещи для осмотра. — на нас с Демоном смотрели десятки враждебных глаз, еле возвышающиеся над нагромождениями баулов и сумок, наваленных в проходе и стоящих на коленях пассажиров.
— Эй, начальник, у нас договор есть с Геннадий Федорович! — приподнялся над креслом водитель.
— Кто такой Геннадий Федорович? — я оттолкнул бумаги, которые мне протягивал смуглый водитель автобуса — мне его лицензии и путевые листы были неинтересны.
— Он начальник, очень большой начальник. Он тебя потом порвет и вые…
— Сейчас я тебя здесь вые…- оборвал я говорливого водителя: — У меня свой начальник. Выходим с вещами на выход.
Водитель что-то сказал на тюркском языке и весь автобус заулыбался издевательски. Понимаю. Дебилу — менту, с его дебильной собакой, дебильный начальник сказал проверять вещи выезжающих мигрантов на предмет провоза наркотиков. Вот только русские направление перепутали. Наркота, привезенная в этом автобусе, давно уже выгружена и передана оптовикам, никто обратно в Среднюю Азию ее не повезет.
— Каждый берет свои вещи и выходит из автобуса! Давайте быстрее, раньше выйдете — раньше обратно сядете. — подгонял я возмущающихся иностранцев.
Наконец в салоне автобуса стало свободнее, и я разглядел в самом конце своих фигурантов. Три парня сидели на заднем диване, напротив центрального прохода и о чем-то тревожно переговаривались, бросая на меня короткие взгляды.
Я выглянул наружу. Мигранты кучковались напротив автобума, складывая свои баулы в большие кучи, а у кабины стояли трое мрачных гаишников, во главе с майором и сверлили меня сердитыми взглядами.
— Мужики, в самом конце трое сидят…- я наклонился к «продавцам полосатых палочек»: — Главный — высокий, в зеленом спортивном костюме, они вчера участкового завалили и пистолет забрали. Я их сейчас из автобуса выведу, и надо брать по жесткому…
— Кто? — майор тут-же сунул любопытную морду в салон, и задние пассажиры поняли, что покидать нагретые сиденья им не стоит.
Я до последнего надеялся, что фигуранты не будут рисковать и выйдут из автобуса «на досмотр», предварительно спрятав пистолет за подушки сидений, но любопытный майор все испортил. Закричав что-то непонятное, высокий парень с зеленом «спортике» выдернул из-под себя потертый пистолет и схватил за шею вставшего с переднего сидения невысокого худощавого парня, почти ребенка.
Как высокий фигурант умудрился спрятаться за низкорослым пацаном, что, не дыша, стоял посреди прохода, прижав к живому огромную спортивную сумку, но он спрятался, я видел только смуглую руку с пистолетом, прижатым к голове заложника, и часть заросшей черными волосами головы с бешено выпученным глазом.
— Уходи, бросай оружие! — орал высокий террорист, старательно укрываясь за своим живым щитом: — Уходи из автобуса, не то я его убью!
Его подельников я не видел, видимо, они укрылись за высокими спинками боковых сидений.
Мимо меня, чуть не снеся своими огромными баулами, пробежали к двери два задержавшихся пассажира и наконец мы остались в салоне вшестером — мы с Демоном и четверо преступников. Почему четверо? Мне проще считать, что длинный душегуб держит пистолет у виска своего приятеля, судьба которого мне безразлична. Я отпихнул Демона, который сунул любопытный нос между моих ног и пытался прошмыгнуть вперед, подхватил с сиденья чью-то огромную сумку «мечта оккупанта», накинув синтетическую петлю себе на плечо, и двинулся вперед, сокращая дистанцию. Сумка была откровенно неподъемная, но я старательно держал ее у себя на животе — больше, прячась за ней так же, как мой противник прятался за пацана — метр плотно упакованных тряпок вряд ли пробьет пуля милицейского «макарова».
Двигаясь приставными шагами, с трудом протискиваясь по узкому проходу с громоздкой клетчатой сумкой на животе, я неумолимо приближался к замершему заложнику и прячущемуся за ним душегубу.
Орали все. За окном хором, на непонятном мне языке, орали бывшие пассажиры автобуса, тыча в меня пальцами, впереди рыдал заложник и что-то орал убийца. Я не знаю, что он орал, наверное, как и положено в детективах, что я должен бросить оружие или выйти из автобуса, и ожидать спецназ, вертолет и мешок с долларами… Я не люблю детективы, они меня всегда подбешивают, особенно в сценах, когда десяток полицейских-милиционеров-жандармов дружно кидают оружие на пол, стоило какому- нибудь дрыщу приставить ствол к голове случайного прохожего и начать истерично выдвигать свои безумные требования. С какого хрена я должен бросать оружие. Сейчас у террориста в руках одна жертва и очень мало патронов, но стоит мне положить свое оружие, как количество жертв примется расти в геометрической прогрессии…
Мне осталось пройти всего два шага, и я смогу просто приставить ствол к голове высокого парня и нажать курок. По его вытаращенному глазу шоколадного цвета, я вижу, что он уже осознал, что приставлять ствол оружия к голове своего соседа по автобусу была плохой идеей, наличие в автобусе заложника меня абсолютно не волнует, а вот оторвать ствол от головы паренька и направить на меня он не решается, считая, что не успеет… А где там не успеть, у меня перед глазами только круглые глаза заложника, с крупными слезами, соскальзывавшим по гладким, почти детским, щекам, а преступника я, к примеру, совсем не вижу. Часть кисти с зажатым пистолетом, часть небритой щеки, с кучерявыми волосами небольших бачков — все это постоянно перемещается, скачет перед глазами, не давая прицелиться наверняка.
Мне оставалось всего сделать только шаг до точки принятия решения, когда в наш психологический поединок с душегубом вмешались другие участники. Демон, которому надоело пассивно вертеться у меня за спиной, попытался обогнуть меня, запрыгнул на спинки левого ряда кресел и… с грохотом сорвался вниз, провалившись вниз головой между сидений. Не успел террорист осознать куда делась прыгнувшая на спинки кресел, выглядевшая опасной, крупная собака, как сзади раздались отчаянные маты и тяжелые удары — гаишники вовремя решили отвлечь внимание преступника на себя. Капитан вскарабкался на плечи лейтенанта и принялся, со всей дури, молотить по огромному заднему стеклу автобуса металлическим прикладом табельной «ксюхи». Услышав грохот за спиной, парень с пистолетом лишь на мгновение повернул голову назад, пытаясь понять, что за новая напасть свалилась ему на голову, но этой секунды мне хватило — я сделал шаг вперед,