Бармен осторожно кивнул. Когда Иван что-то говорил, почему-то перечить ему не очень хотелось.
— А я сам с ним поговорю.
Парни, подхватив воющего Крыса, потащили его вслед за «боссом». Когда за ними закрылась дверь в подвал, Борис схватил тряпку и шлепнул ее себе под ноги. Это так-то его подвал!
— Ладно, могло быть и хуже… — пробурчал он. — Например, тот лысый Инквизитор…
* * *
Усадив Амадея на стул, Коля принялся расхаживать вокруг него с довольным видом.
— Сейчас все расскажешь! Где у вас штаб, золото и…
— Молодец, Коля, — сказал я, толкая его к выходу. — Теперь на выход.
— Но…
— На выход, я сказал. Пиво ждать не будет. А утром — снова на поиски Крыс.
— Что⁈
— Что слышал. Фауста оставь мне.
И тяжело вздохнув, Кучерявый покинул подвал. Дверь закрылась, а я принялся развязывать Амадея. Вытащив кляп, он закашлялся.
— Не так я представлял себе путешествие к вам в Башню, господин…
— С Башней пока придется повременить, — сказал я, осматривая помещение. — Устраивайся тут. Теперь твой дом здесь.
В подвале среди пивных бочек было даже как-то уютно. Еще Борис складировал тут много старой мебели, среди которой даже имелась кровать. В углу я разглядел какое-то бочкообразное устройство с трубками. Алхимическое? Подойдя поближе, убрал паутину и сунул туда нос. Пахло спиртом.
Ладно, пусть пока поживет здесь, пока все не уляжется, а там мы переселим его повыше — в мою комнату. Надеюсь, к тому времени меня уже здесь не будет.
— Что тебе нужно, чтобы превращать медь в золото? — спросил я, пока Фауст раскладывал на кровати свои вещи из сумки. — Я все добуду.
Наконец Амадей вытащил и ту тряпочку, которую мне так и не удалось распутать. Там оказался камешек — и нет, не золотой. Какого-то грязно-зеленого цвета. От него слегка-слегка пахло магией.
— Это что? — спросил я, рассматривая странный предмет.
— Его я сделал для того, чтобы превращать медь в золото, — ответил Амадей с загадочным видом. — Это философский камень.
И мои глаза расширились. Ах вот ты какой… Повертев, камень я внимательно рассмотрел его — а его грани чуть-чуть серебрились.
— В целом ради одного грамма золота, нужна медь, десять килограммов минимум, — сказал Фауст. — А для грамма чистого золота нужно до сотни килограмм, а иногда и больше, и это сильно зависит от чистоты сырья. Однако есть у меня один способ…
— Вот зачем приходили те трое?
Амадей кивнул.
— И что, в общежитии ты тоже делал золото из меди?
— Да. Для коменданта.
— Для этого пса⁈
Амадей кивнул.
— Надо же мне было как-то платить за «неудобства»? Он сто раз грозился меня выселить и точно бы отправил на улицу, вот и пришлось…
— Чтобы тебя не выселили из общаги, ты платил коменданту золотом, которое извлекал при помощи философского камня?
Фауст закивал.
— А он знал об этом?
— Ему было плевать. Есть золото — нет проблем. Нет — выметайся. Все просто.
В целом все было предельно ясно. Теперь он будет жить примерно на тех же условиях — ради золота, что мы извлечем из меди с помощью философского камня. Борису об этом, конечно, знать не обязательно.
— А другие металлы?
И тут Амадей принялся читать мне целую лекцию про полезные свойства металлов, их очистку, перековку и все такое прочее. Мне же было интересно только про золото, так что я попросил его написать мне список того, что ему нужно для работы.
Он и написал. В основном там были всякие колбочки, трубки, пара книг из библиотеки и все такое прочее, однако…
— Эта штука мне тоже пригодится, — и Фауст хлопнул рукой по тому странному бочонку, затканному паутиной. — Она словно создана для того, чтобы извлекать золото!
* * *
Наутро мы подошли к Борису. Он нашу идею не оценил.
— Это мой самогонный аппарат! — сказал он, уперев руки в бока. — Зачем он вам⁈
— Ради науки! — поднял палец Амадей. — Он нам поможет совершить величайшее благо в мире! Превращать ме…
И я наступил ему на ногу. Парень тут же прикусил язык.
— Превращать «ме»? — насторожился Борис.
— Превращать медь в медь, — улыбнулся Амадей. — Это мой студенческий проект. Как из меди одного качества создавать медь другого и обратно.
Он принялся рассказывать о том, как важно в наше время очищать медь, чтобы ликвидировать такую ужасную вещь как инфляция, и как хорошо было бы, если у всех на руках были монеты из чистейшей меди.
Когда он перешел к более глобальным в вопросам, Борис остановил его взмахом руки.
— Это все прекрасно, но при чем тут мой самогонный аппарат⁈ Он достался мне от дедушки и мне очень дорог. Вы его еще поди сломаете.
— Не сломаем, — покачал я головой. — Фауст — гений даже больше, чем твой дедушка. К тому же, за каждое научное открытие ты получишь процент.
Борис заинтересованно потер подбородок.
— Большой?..
— Зависит от результата, Борис. Если ты и дальше будешь ныть и мешать научному прогрессу, то получишь только ведро мелко порубленной медной проволоки.
— Это тоже неплохо, — заметил Фауст. — Из мелко порубленной медной проволоки можно сделать много чего полезного, например…
И я снова наступил ему на ногу.
— Ну что, Борис, согласен отдать свой аппарат ради науки? И денег, конечно же.
Немного помявшись, он все же уступил.
— Отлично, а еще нам нужно… — и я сверился со списком. — Сто килограмм меди. А желательно двести. Вообще хорошо будет тонна!
Я повернулся к завсегдатаям с кошельком в руке.
— Есть у кого мелочь? — и вытащив расписные бумажки, я потряс ими над головой. — У меня крупные, надо разменять!
* * *
Меди вокруг было довольно много, однако далеко не каждый в округе был рад с нею расставаться — и в первую очередь это был Борис.
— Да ладно тебе, зачем тебе эти ложки? А этот горшок?
— Сам-то как думаешь, Ваня⁈
Увы, поиски быстро зашли в тупик, и нам с Фаустом пришлось выбраться за пределы «Золотого котла». Через час мы набрали целое ведро монет, комплект медных подков, три дырявых кастрюли, гнутый поднос