И пожав плечами, он скрылся за дверями. Критически осмотрев этот бастион — а штурмовать его даже с армией было бы сложно — я предпринял отчаянную попытку войти напрямую.
На проходной меня сразу же остановили. За толстой решеткой рядом с какими-то вращающимися штуковинами сидела хмурая бабка с повязкой на правом глазу. Стоило мне приблизиться, как она отложила пряжу.
— Стой! Пропуск!
— У меня нет пропуска. Но мне нужно срочно на четвертый этаж.
— Нет пропуска, нет входа. Таковы правила. Ты студент?
— Нет.
— Вот поступай, касатик, и проходи, — и улыбнувшись, бабка вернулась к своему вязанию. — Новый набор через год. Может быть.
Я навис над ней как скала. Мой Взгляд тоже пошел в дело.
— Мне нужно сейчас. У меня важное дело.
Однако бабка только нахмурилась.
— Я сказала — предъяви пропуск и проходи, касатик. Или тебе уши прочистить?
Сощурившись, я снова попытался вглядеться в ее единственный глаз, однако внезапно понял, что он у нее стеклянный.
— Ты чего так недовольно сопишь?.. — и бабка повела носом. — Или думаешь меня на испуг взять? Ха! Я в свое время Инквизитора на порог не пустила. Тоже мне!
Тут к проходной подошли две студентки и показали бабке какой-то кусок пластика. Взяв карточку, она внимательно ощупала ее, а затем приподняла повязку. Там блеснул ее единственный зрячий глаз.
— Вот, это пропуск! Проходите, гости дорогие!
Завращавшись, штуковина пропустила двух хихикающих девчонок. Обернувшись, одна мне хитро улыбнулась, а затем прыгнула в лифт.
— А тебе сюда вход заказан, касатик, — сказала бабка, поправляя повязку. — Знаю я вас! На что угодно пойдете, лишь бы заскочить на женскую половину. И на чары, и на подкуп, но нет. Мимо меня даже Он бы не проскользнул.
И эта мегера, зловеще расхохотавшись, уткнулась в свой телевизор. Там шел какой-то глупый сериал.
Еще потоптавшись, я был вынужден отступить на улицу. Снаружи я снова оглядел эту крепость. Нет, взять ее нахрапом точно не выйдет. Все же мне нужен план.
И не успел я родить хотя бы примерную диспозицию, как меня легонько ударили по плечу.
— Обухов! Ты!
Обернувшись, я приготовился отражать натиск очередного Зорина, Францева или еще какого-нибудь зарвавшегося ничтожества, однако передо мной стоял не кто иной, как Игорь Илларионов.
— Здорово, какими судьбами? — улыбнулся он, и мы ударили по рукам. Глупая традиция, но куда деваться. — Что, тоже хочешь заглянуть к девочкам, а эта старая ведьма уперлась рогом?
Я кивнул и тут увидел рядом с ним какого-то белого котенка, и довольно крупного. Внимательно посмотрев на меня, зверек зашипел.
— Вроде того, — проговорил я, учуяв запах магии, который шел от котенка. — У меня тут небольшое дело…
Вместе мы и придумали план.
* * *
В комнате Марьяны.
Придя к себе, Марьяна немедленно направилась в ванну. Наполнив ее до краев пеной, сбросила одежду и погрузилась с головой. Вынырнула и откинулась на подушку.
— Ох, и не вылезала бы… — выдохнула она, устроившись поудобней. — Кайф…
Отрешившись от всего, попыталась просто расслабиться. Рука все еще чесалась, однако уже не так сильно и почти не беспокоила. Через полчаса болевые ощущения вовсе испарились. Еще спустя сорок минут, она просто перестала чувствовать свое тело.
— То, что доктор прописал… Лежала бы и лежала, если бы не…
Лекарство. Пузырек стоял на полочке и странно поблескивал. Потянувшись к нему, она закрутила его в пальцах и не обнаружила ни этикетки, ни инструкции, ни даже названия. Маленький пузырек был абсолютно черного цвета, вунтри бултыхалась мутная водичка.
— Очень странно…
Обычно Могилевич, как и все врачи, выписывал рецепт, а потом отправлял в аптеку. А тут просто сунул лекарство в руки? Он что, стал ортодоксом?
— Может, ну его… — протянула она, и тут почуяла, как нечто стучит о ванну. Свесившись вниз, улыбнулась.
Ее белый шар, подскочив, принялся нарезать круги вокруг ванной. Хихикнув, девушка попыталась поймать негодника, но он проворно увернулся и покатился к кровати. Подпрыгнув, развернулся в полете и обратился снежно-белым щенком, которого она называла просто Пух.
Приземлился он прямо на ее подушку.
— Нет! Только не на кровать! Место! — закричала Марьяна, хлопая ладонями по пенной воде. — Слезь, я сказала!
Заскулив, щенок спрыгнул на пол, а затем снова свернулся в шар. Подкатившись к ней, прыгнул и… Брызги были буквально везде. Визжа, Марьяна пыталась вытолкнуть питомца, но тот упорно лизал ее нос.
— Все, хватит! Хватит! Вылези, негодник!!!
Кое-как убрав любица из ванной, она с горечью принялась наблюдать, как Пух «увлажняет» ее комнату. Потом махнула рукой и попыталась расслабиться, однако щенок все не унимался. Тогда вздохнув, девушка снова свесилась к нему. Он уже был совсем сухой и напоминал ходячий кусок сахарной ваты.
— Соскучился? Соскучился? Знаю, что соскучился!
Он утвердительно тявкнул и опять лизнул ее в нос. Приручить его было непросто, но к счастью она справилась. Ей всегда хотелось завести себе магическое животное, но, увы, у бабушки на них была аллергия.
Интересно, кто вообще придумал, раздавать победителям Испытания этих редких зверушек? В прошлом году такого точно не было.
— А кто же достался Ване? — задумалась Марьяна, осознав, что не видела у него никакого питомца. — Или что он с ним сделал?..
Зная его, он мог просто продать эту бесценную зверушку ради своего дурацкого золота. При одной мысли об этом у Марьяны по спине прошлась волна мурашек. А он вообще в курсе, что это за шары⁈
Впрочем, не все ли равно? Всех животных не спасешь.
Не успела она додумать эту мысль, как весь свет в ванной разом погас. В спальне тоже сгустилась темнота.
И тут в коридоре послышалось:
— Всем на боковую! Электричество на деревьях не растет!
Ему в ответ:
— Какого черта, Михалыч? Еще же целый час!
— Ты мне поговори еще, Романов! На улицу захотел?
Вздохнув, девушка ушла под воду и тут в кранах что-то заскрипело. Вот и воду отключили. Похоже, водные процедуры накрылись медным тазом.
Выйдя со щенком на руках, она поняла, что уже стемнело. Когда на столе загорелась свеча, опять увидела свое лекарство. Взяв его в руки, девушка задумалась. Может, все же рискнуть? Это наверняка обычное успокоительное, чего бояться?
Однако стоило только подумать о том, чтобы открыть пробку, как Пух неожиданно