Милар хотел было убрать револьвер в кобуру, но услышал короткий стон.
Резко обернувшись в сторону, он увидел буквально повисшего на собственном посохе напарника. Тот на глазах хирел. Кожа серела, взгляд мерк, но при этом все ярче и ярче разгоралось потусторонне сияние, заставлявшее кожу ведьмы мерцать звездным блеском.
Капитан понятия не имел, что происходит, но не собирался разбираться в деталях. Чутье подсказывало ему, что его напарника заживо пожирали и этого было достаточно:
— Отпусти его! — выкрикнул Милар и направил мушку револьвера в сторону ведьмы.
Прежде вполне человеческий взгляд создания начал постепенно затягиваться пеленой, напоминающей бескрайнее ночное небо, полное чужих галактик и созвездий.
— Срань, — сплюнул капитан и вдавил спусковой крючок.
Первая пуля, самая обычная, ударила о невидимую преграду и рассыпалась свинцовой пылью, а вот вторая — из числа специальных разработок Дагдага и его умников, засияла в полете. Перед ней сформировалась миниатюрная печать и вместо обычного свинца, в цель ударил оранжевый луч.
Ведьма вскрикнула и разжала хватку. В то же мгновение, едва ли не быстрее, чем мог уследить взгляд, с её ладони сорвался синеватый сгусток и влился в руку Арда, а вместе с ним к юноше вернулись здоровый вид (относительно) и уже привычные, пусть и не человеческие, янтарные глаза.
У самой же ведьмы с кожи сошел мистический блеск, а глаза перестали пытаться изобразить космос.
Милар подскочил к напарнику и похлопал того по щекам:
— Ты как, господин маг? В порядке? Все еще в мире живых?
Дезориентированный Ард какое-то время беспорядочно мотал головой, пока, наконец, не поймал взглядом лицо Милара и не прохрипел:
— Да, нормально.
— Ну и отлично, — Милар поднялся, сделал два шага и направил дуло револьвера в лицо ошарашенной и, кажется, напуганной ведьмы. — Спасибо за помощь, госпожа, но вы мне не нравитесь.
Он взвел курок и, да будут ему свидетелями Святые, Мученицы и Вечные Ангелы, он бы выпустил в неё весь барабан, а затем бы еще и добавил саблей (просто на всякий случай) если бы не Ард.
— Не надо, Милар.
— Ты в своем уме, Ард? Эта… это… да она чуть было не высосала тебя досуха! И совсем не в том смысле, когда произошедшее могло бы стать пошлой кабацкой ьайкой!
Милар не сводил взгляда с замершей ведьмы, так не видел, но слышал, как Ард, тяжело опираясь на посох, встал и подошел к нему справа.
— Я чувствовал, что она сопротивлялась, — с каждым словом речь напарника приходила в норму и именно это, а вовсе не сами слова, стало тем, что остановило следующий выстрел капитана. — Настолько, насколько могла.
— Ты уверен?
— Да, Милар. Если бы она хотела, то выпила бы меня сразу, как прикоснулась. Причем еще в первый раз, а не сейчас.
* * *
Ардан, утирая пот со лба, не сводил взгляда с Сидхе. Элантиэ действительно сопротивлялась Голоду столько, сколько могла. Но не стоило обманываться её внешним видом. Чтобы не сделал аппарат Леи Моример, какие бы опыты талантливая волшебница, прогрузившаяся в глубины запретной магии, не произвела, Элантиэ не стала снова собой — Сидхе Радости Воспоминаний. Она все еще находилась где-то на грани. На это грани её мучил Голод, искажавшей суть всех тех Фае, кто сбивался с пути.
— Прости, юный Говорящий, прости меня, — шептала Элантие и по её щекам катились слезы, чем-то напоминавшие березовую смолу. — Я не хотела, но она так силен… так силен мой Голод… Если бы ты не узнал моего имени, боюсь я бы убила всех вас… О Спящие Духи, я не хочу вспоминать, юный Говорящий, всего того и всех тех, кого погубила, пока блуждала во тьме.
- Что она говорит, Ард⁈ — выкрикнул Милар, вскидывая револьвер.
— Все в порядке, капитан, — немного слукавил юноша и, подойдя к Сидхе, попытался ту поднять, но ведьма отшатнулась от него в сторону.
— Твоя метка, юный Говорящий, — Элантиэ смотрела на его левую руку так, как прежде уже меченный зверь смотрит на раскаленное железо. — Там магияАллане’Эари, моей двоюродной сестры. Эта магия уничтожит меня, если я прикоснусь к тебе в третий раз.
Ардан отступил назад и тут же понял, что услышал нечто больше, чем, возможно, его собеседница не то, что хотела сказать, а сумела бы сказать. По собственному желанию, разумеется, а не вот так — впопыхах.
— Двоюродная сестра? — переспросил Ардан. — Ты одна из принцесс Лета?
Глаза Элантиэ расширились, и она какое-то время размышляла, а затем затрясла головой и принялась стучать себя кулаками по вискам.
— Не помню, Говорящий… не помню… вокруг моей памяти стены из тьмы, и они кусаются… так больно… почти ничего не помню…
Милар, все это время стоявший позади, прокашлялся:
— Не хочу портить момент, Ард, но я уже видел такое поведение… в доме для душевно больных. И знаешь, что самое страшное они могут там сделать? Закидать охранников своим дерьмом, а эта колдует так, что я чуть было сам рассудок не потерял.
— Это Сидхе, — только и ответил Ардан.
— А, ну раз Сидхе, — взмахнул револьвером Милар. — То это все оху… обалдеть, как объясняет. Ой, я сказал объясняет, да? Так вот я тебе сейчас немного, хотя даже не немного, а очень сильно напиз…
Милар не успел договорить оскорбительную версию слова «обманул», потому как за их спинами раздался хрип. Весьма характерный и легко узнаваемый.
Вампир постепенно приходил в себя.
Элантиэ, пару секунд стучавшая себя по голове, застыла, а затем, повернувшись в сторону поверженной твари, обернулась мерцающим туманом. Она исчезла в одном месте и тут же появилась рядом с живым мертвецом, на грудь которого поставила основание своего стеклянного посоха.
Может она и не помнила ничего, но умела, как и все Сидхэ, ходить теми тропами, что не предназначались смертным. Ни для людей, ни для Первородных.
— Что ты хочешь узнать у него, Говорящий? — спросила она все так же на языке Фае, хотя знала и Галесский.
Ардан с Миларом переглянулись и юноша перевел вопрос.
— Пусть она спросит, для чего здесь находились все те дети, — заиграв желваками, ответил капитан.
— Тебя спрашивают…
- Я