— И что германцы? — спросил я. — Как-то не верится, что кайзера Вильгельма в Латинской Америке встретили цветами и оркестрами. Я, например, туда сунулся только один раз, с целью прикрыть пиночетовскую лавочку в Чили, и то лишь для того, чтобы по прошествии определенного времени передать власть обратно местному чилийскому самоуправлению.
— У германцев в их новых колониях дела тоже шли не очень хорошо, — подтвердил мой собеседник. — Управление в Аргентине оказалось чрезвычайно плохим не в силу низкого качества тамошних элит, а потому что таковы все аргентинцы снизу доверху и сверху донизу. В результате все усилия кайзера Вильгельма на южноамериканском направлении уходили, будто вода в песок, никаким орднунгом там и не пахло. Более того, в горах и пампасах даже завелось партизанское движение вроде мексиканской герильи, не так чтобы очень активное, но исправно отбивающее у рядовых немцев желание ехать на поселение в заокеанские владения Германской империи, потому что там стреляют. И в то же время возможность без всяких проблем эмигрировать на российские просторы у немцев имелась, а потому лишние люди истекали из Германии как раз в восточном направлении. Я лично по возрасту откинулся в тридцать пятом году, и на тот момент имела место довольно благостная картина, когда из всех стран-участниц Брестских соглашений Россия единственная постепенно усиливалась, а все остальные так же плавно слабели. А все потому, что, как и в мире царя Михаила, к нам ехали не только немцы, но и понемногу французы, англичане, итальянцы и даже испанцы. А еще должен сказать, что в двадцать пятом году товарищ Одинцов ушел на заслуженный отдых, и на его месте обосновался молодой и энергичный Иосиф Джугашвили. А у этого человека, как вы сами знаете, не забалуешь, и вообще он фанат ускоренного развития во всех его видах. Вот и все, что я могу сказать по поводу тамошний истории, которая, по сравнению с остальными вариантами, выглядит как тихий застойный пруд рядом с более-менее бурными реками. И только в мире, где все началось с русско-турецкой войны за освобождение Болгарии, историческая картина была похожей. Быть может, после смерти кайзера Вильгельма немцы еще найдут себе приключений на задницу, рыпнувшись в Дранг нах Остен, но это совсем необязательно.
— Понятно, — сказаля. — Ну что же, товарищ полковник, спасибо вам за занимательный рассказ. И вот что еще. С этого момента вы, как и в старые добрые времена, поступаете в распоряжение Вячеслава Николаевича, и будете вместе с ним и в верхних мирах Основного Потока, и в Галактике. Идите. Надеюсь слышать о вас только хорошее.
Тысяча семьдесят шестой день день в мире Содома, вечер, Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости
Анна Сергеевна Струмилина, маг разума и главная вытирательница сопливых носов
Вот не хотела я наблюдать за этой парой… Но ничего не могу с собой поделать. Когда мы все вместе обедаем, взгляд мой нет-нет да и задержится на Высоцком и Влади. Владимир всякий раз улыбчив, оживлен, и видно, что в нашем обществе он как рыба в воде. Элегантно шутит. Раздает комплименты дамам — без пошлости и перебора, этак изящно. В его обществе млеет даже наша Зулечка.
Марина же исправно играет свою роль. Получается не то что гениально, но неплохо. На ее ухоженном лице всегда приветливое выражение, иногда она вставляет реплики по ходу светской беседы. Кажется, что она расслаблена и довольна, и даже весела. Но я знаю, что это не так. На самом деле она глубоко несчастна. Пасмурно у нее на душе… И однажды все это выльется в бурю… Не может не вылиться. Причем скоро. Вот сегодня она уронила ложку… А значит, развязка близка.
Ну а я… Я отчетливо улавливаю трепыхание крылышек тех бабочек, которые поселились у меня в животе. С тех пор, как состоялся тот ночной разговор с Белочкой, я позволила им свободно резвиться. Ах эти бабочки… Сколько раз я ощущала их порхание? Впервые это произошло в восьмом классе. Это было так удивительно… Я тогда даже не поняла, что со мной происходит. А было дело так: я нечаянно налетела на этого мальчика в школьном коридоре. Взглянула в его глаза — и… со мной что-то произошло. Я все время о нем думала, и внутри меня начиналась та самая странная щекотка… И тут я и услышала это выражение — «бабочки в животе», и что оно означает. И я прям испугалась. Влюбилась⁈ Как так⁈ Я же себе обещала, что не буду влюбляться, пока школу не закончу! И принялась сокрушаться: вот так беда… что ж делать-то теперь? Как заставить этих бабочек угомониться? Мне не надо никакой любви! Я серьезная девочка! Но, увы, оказалось, любовь не обходит стороной и серьезных девочек. Боролась я со своим чувством, но безуспешно. Я узнала имя того мальчика, его номер телефона. Но он не ответил мне взаимностью. У него была другая…
Эх… моя первая любовь была безответной. Долго я любила того мальчика, года два. А потом, к окончанию школы, все постепенно прошло. Бабочки мои умерли. Но все же эта любовь многое дала мне. Я полюбила стихи… Прочитала много хороших книг о любви. Это утешало меня, не давало почувствовать себя несчастной. Ни обиды, ни досады, ни щемящей боли не оставила во мне эта любовь. А только лишь благодарность и теплую грусть. Я открыла в себе что-то новое. Я стала лучше. Пока я была в состоянии влюбленности, я жила в удивительном мире! Теперь я понимаю, что то время было временем познания себя.
Потом со мной приключалось подобное еще несколько раз… Последняя любовная история в родном мире едва меня не сломала. После этого я боялась влюбляться. И в то же время так скучала по этим бабочкам… И вот они снова ожили во мне. Только бы никто не догадался! Влюбиться в самого Высоцкого — это довольно таки дерзновенно… А то, что он еще и женат, ставит мне запрет на всякие попытки сближения. Впрочем, у меня нет никаких оснований надеяться на какой-то особенный интерес с его стороны… Хотя надеяться хочется.
Собственно, пообщаться «по душам» нам еще ни разу не доводилось. Ведь при нем почти