– Да нет, глупости, у неё светлые волосы и глаза другие.
– Ага, шоколадные, – подтверждаю я и язвительно добавляю: – И что? А в зеркало ты давно смотрелся… отец?
Тишина.
– Это не может быть правдой, – наконец хрипло говорит он.
А я вспоминаю последнюю встречу своих родителей и больше не боюсь ошибиться.
– «Это твой выбор, Алекс Тейлор. Ты отказался от семьи ради своей идеи», – цитирую я.
Мужчина опускается в кресло и закрывает лицо руками.
А я смотрю на него, и слово «отец» не находит в душе отклика. Этот человек бросил мою мать. А она, возможно, бросила меня. Не мне их судить. Я уже выросла и прекрасно обошлась без них. И сейчас мне проще думать о нём как об Алексе Тейлоре.
– Что с ней? – глухо спрашивает он через некоторое время.
– С Майей? – уточняю я и безжалостно заявляю: – Не знаю. Я выросла в приюте. О вас обоих знаю только то, что показывал Сажик. Ну и магистр Айленгор рассказывал…
– Ты знаешь магистра Айленгора? – Алекс поднимает на меня глаза.
– Я учусь в Академии на боевом факультете, – коротко выдаю я основную информацию. – Мой напарник – Кестер Алистер.
– Невероятно, – выдыхает он и требовательно добавляет: – Рассказывай.
Сухо излагаю основные факты. Много времени это не занимает.
Приехала поступать на целительский, появилась магическая привязка к Кестеру. Перевели на боевой. Меня признал меч Алекса Тейлора. А Айленгор и Мардего по магическому рисунку определили моё происхождение.
– Как тебя зовут?
Хмыкаю. Ну да, пора познакомиться.
Однако, прежде чем я отвечаю, Алекс говорит сам:
– Майе нравилось имя Амелия.
Я киваю.
– Сокращённо Лия?
– В приюте – да. В Академии я стала Мели.
Мел-ли. Я даже глаза прикрываю. Кестер первый назвал меня Мели. В груди всё скручивается в болезненный узел.
– Значит, твоя магия совпала с магией сына Арона?
– Да, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
У меня получается взять себя в руки и продолжить. Рассказываю о вторичной привязке Арона Алистера. И о том, что он погиб на разломе.
– Чушь, – неожиданно прерывает меня Алекс. – Арон не мог погибнуть, я бы почувствовал. Наша связь не разорвалась, но она какая-то… односторонняя.
Он говорит об этом убеждённо.
– Но лорд Варгус был с ним на разломе, когда это случилось.
– Мутно всё это, – хмурится Алекс. – Варгус всегда завидовал Арону. Никак не мог успокоиться, что тот сильнейший в Академии. По-моему, он рассчитывал, что привязка во время ритуала случится между ним и Ароном. Тогда он стал бы сильнее с таким напарником. Но боги решили иначе.
– Магистры подозревают, что для вторичной привязки он использовал запрещённое зелье.
– С него станется, – цедит Алекс. – Но что бы там ни было, я уверен: Арон жив.
Он поднимается.
– Ну что ж, время поговорить ещё будет. Есть хочешь?
Мотаю головой. А ведь я совсем недавно сидела в кафе вместе с Кестером. И если в начале меня захватила встреча с отцом, то теперь до меня доходит весь ужас моего положения.
– Как отсюда выбраться? Мы можем вернуться в наш мир?
Алекс качает головой.
– Первое время я надеялся на помощь Арона. Но это всего лишь моя теория. Я думал, что привязка поможет открыть проход. Мне следовало сначала это проверить, а потом уже заняться исследованием этого мира. Но я погрузился в здешние проблемы, а когда сообразил, что надо выбраться и рассказать о том, что тут происходит, Арон перестал отвечать.
Обхватываю себя руками. Меня начинает бить крупная дрожь.
– То есть? Мы здесь застряли навсегда?
Кестер
– Значит, через разлом можно пройти? Есть способы его открыть?
Я ожидаю вспышки магистров на тему: «Эй, парень, не вздумай чудить!» и «Кто ж тебя туда пустит?»
Но Айленгор понимающе кивает.
– Сам думал об этом. Но пока что все разломы открывались только оттуда.
Вспоминаю теоретические занятия: в среднем разломы открываются раз в два месяца. И последний был совсем недавно…
В глазах темнеет от бессилия. Хочется орать и разбивать в кровь кулаки о стены. Но кто будет воспринимать меня всерьёз после истерики?
Словно со стороны слышу свой голос, он звучит глухо, но на удивление спокойно.
– Я должен быть в следующем патруле, если не найдём путь раньше.
Магистры обмениваются взглядами.
– Ты хоть представляешь… – Айленгор качает головой. – …как это происходит? Когда разлом открывается, оттуда несётся волна тьмы. Затем разлом схлопывается, и чёрное облако разваливается на сгустки, которые расползаются с бешеной скоростью.
– Тейлор прошёл через один из таких разломов? Это кто-нибудь видел?
– Нет.
– Значит, это не единственный путь.
– Тейлор был заражённым, – высказывает предположение Мардего. – Что если у заражённых остаётся связь с той стороной и они могут открыть путь туда?
– Эрлан, – в один голос говорим мы с Айленгором.
– Можно попробовать. – Айленгор трёт висок и тут же спохватывается: – Но тебе, Кестер, надо остаться здесь.
– Нет, – твёрдо отвечаю я.
– Моё предположение, – продолжает магистр, глядя мне в глаза, – вытащить с той стороны человека можно только через связь. Именно поэтому Тейлор пытается докричаться до Арона.
У меня внутри всё кипит, но я сдерживаюсь, стараясь говорить как можно спокойнее. Любая моя эмоция сейчас будет вызывать сомнения в том, что я способен думать головой.
– Позвольте не согласиться, магистр Айленгор. Тейлор ушёл на ту сторону с чётким намерением: выполнить миссию, то есть закрыть разлом изнутри.
– Да, и частично у него получилось, – признаёт магистр. – Лет на пять частота прорывов снизилась до двух раз в год. Тогда мы не поняли причин, просто обрадовались. Сейчас, сам знаешь, это происходит раз в два месяца. Похоже, силы у него на исходе.
– Но он жив?
– Видимо, да. До истории двадцатилетней давности это происходило ежемесячно, а порой и чаще. Но о чём это говорит?
– О том, что от моего отца ему нужна была помощь, но не для того, чтобы вернуться, а чтобы призвать магов на ту сторону. В последнем видении Мели он сказал, что закрыть разлом с нашей стороны невозможно и что ему нужна помощь там. Не вы ли два дня назад говорили, что не позволите «профукать такую возможность».
– Да помню я. – Айленгор морщится.
– Так найти и допросить моего дядю – это не та возможность, тем более что улик против него нет. Вы просто потеряете время. А Мели там в опасности.
Мой голос всё-таки срывается. Как подумаю, что моя Мели сейчас непонятно где. И не просто в неизвестном месте, но там, откуда приходят те, с кем наш мир бьётся уже несколько веков.