– А хочешь побывать?
Я родился и вырос в городе Кызыле – столице Тувы. Край страны на границе с Монголией. Железной дороги там нет, автомобильная трасса через Саянские горы в Красноярский край была тяжелой, летать на самолете дорого. Поэтому в детстве я мечтал путешествовать.
В последние годы ездить стал много. Иногда дней по сто – сто пятьдесят не бывал дома. Мечта вроде как исполнилась, но не приносила радости: я стал понимать ухмылки спортсменов, артистов на вопросы журналистов: «Какие города вам запомнились? Что понравилось в нашем городе?» Да, поездок много, но они зачастую скоротечны, торопливы, наполнены мероприятиями, и в памяти мало что остается.
А самое главное – почти не получается писать не только во время поездок, но и несколько дней до и после них. Сначала готовишься, собираешься, душой уже не дома, не за письменным столом, а когда возвращаешься, приходится внутренне собирать себя, настраиваться, привыкать к тому распорядку, что был прежде – входить в рабочий ритм.
Поэтому я все чаще отказываюсь. Хотя и жалею – мир такой огромный, разнообразный, но все не ухватишь. А распылиться можно запросто.
– В Казани открылась арт-резиденция, – добавил Ильдар. – Есть квартира в центре, можно писать, гулять, знакомиться с городом. Жить хоть неделю, хоть месяц. Проезд за свой счет, а деньги на питание выдают на месте. Предусмотрены, конечно, встречи, но не каждый день.
О творческих резиденциях я слышал давно. Но все они – до последнего времени – находились за рубежом: в Швеции, Бельгии, Франции, США. За границу меня не особо тянет, тем более что иностранными языками не владею, а вот пожить – именно пожить, а не заскочить – в разных городах родной страны хотелось давно.
Поэтому предложение Ильдара оказалось заманчивым. Особенно такая немаловажная деталь, как одиночество. Квартира в полном твоем распоряжении, никаких соседей, общежития, споров о литературе… Пяти лет учебы в Литературном институте, нескольких писательских форумов и совещаний мне хватило. Идей они дают множество, а времени и энергии на их воплощение все меньше…
И вот я в Казани с небольшой сумкой, в которой самое необходимое. В том числе ноутбук и путеводитель по городу. Впрочем, туристом себя не чувствую: я настроился не погостить здесь, не оббегать достопримечательности, а ощутить себя местным. Но книжица-навигатор необходима – без нее чувствуешь себя почти слепым.
Заранее, правда, я ее не изучал – знаю по личному опыту, это почти бесполезно. С путеводителем нужно именно ходить.
Вообще, признаюсь, о Казани я знал в основном по произведениям наших классиков. Толстого, Сергея Аксакова, Гончарова, Горького, немного по прозе Аксенова. Остались в памяти из советской юности строки Мусы Джалиля: «Низкие радости, мелкое счастье / Я отвергаю, над ними смеюсь. / Песня исполнена правды и страсти – / Тем, для чего я живу и борюсь».
Визуально Казань была мне хорошо знакома лишь с одной точки: потрясающий вид на Кремль со стадиона «Центральный» во время трансляции футбольных матчей с участием «Рубина».
Ильдар Абузяров встретил на железнодорожном вокзале. Было тепло, ясно, но кое-где еще лежал снег. На календаре – 6 апреля.
Довольно быстро дошли до того дома, где мне предстояло жить. По пути отмечал улицы – Бурхана Шахиди, Московская, Татарстан, Марджани…
– А это Казанка? – увидел я довольно широкую полосу льда, уходящую вдаль.
– Это озеро Кабан, – ответил Ильдар. – Вернее, Нижний Кабан. Оно из трех частей состоит, тянется километров на шесть. Раньше, в древности, говорят, это было русло Волги, но потом Волга ушла в сторону…
Квартира оказалась отличная. Просторная, с минимумом вещей. Зато в каждой комнате – письменный стол, лампа, в зале – небольшая библиотека по истории Татарстана. Окна выходили на две стороны: во двор и на озеро. А за озером – ряды разноцветных домов, надо всем этим – небо… И то ли мне повезло с погодой, то ли в Казани обычно так, но небо там особенное – не городское. Когда смотришь в него, кажется, ты где-то в степи. Такое небо в Хакасии, Туве…
Ильдар помог мне устроиться, мы попили чаю, и он ушел. Позже мы встречались почти ежедневно, гуляли, ходили в музеи; была встреча с читателями в музее Аксенова. Уроженец Нижнего Новгорода, поживший и в Москве, и Петербурге, и еще бог знает где (а мы знакомы без малого двадцать лет), Ильдар, как я убедился, отлично знает Казань. Очень многое я узнал от него, что-то из книг и путеводителя, что-то по мемориальным доскам и памятникам…
Меня, конечно, заинтересовало, чьим именем названа улица, где я живу, – Марджани. Это исламский богослов XIX века, философ, просветитель, этнограф…
А вот биография Бурхана Шахиди напоминает приключенческий роман. Родился в 1894 году в Казанской губернии, учился в медресе в Казани, работал бухгалтером в Семипалатинске, потом в Западном Китае. Несколько лет провел в Германии, окончил Берлинский университет, вернулся в Китай, занял должность заместителя губернатора провинции Синьцзян (восток Китая), короткое время был консулом Китая в СССР в городе Зайсане. С 1938 по 1944 год сидел в китайской тюрьме. После освобождения – губернатор города Урумчи.
В 1947–1949 годах – член гоминьдановского правительства Республики Китай в Нанкине, член правительства Восточно-Туркестанской Республики. После победы коммунистов – первый председатель народного правительства Синьцзяна. В 1955–1966 годах – председатель Исламской ассоциации Китая. Во время «культурной революции» снова в тюрьме, десять лет – с 1966 по 1976 год. В 1984 году написал книгу «50 лет в Синьцзяне», умер в 1989-м девяносточетырехлетним стариком.
Поистине фантастические кульбиты судьбы…
Впрочем, знакомясь с жизнью уроженцев Казани, я увидел, что многих из них жизнь забрасывала в самые невероятные уголки мира, зачастую ставила в обстоятельства, мало вяжущиеся с реальностью. И наоборот – людей, родившихся вдали от Казани, притягивало сюда.
Тем, что это был (и остается, конечно) один из крупнейших городов России, что Казанский университет – третий по старшинству в стране (открыт раньше Петербургского), объяснить притяжение вряд ли возможно. Скорее всего, само расположение города, его жители и культура стали, по справедливому замечанию Александра Герцена, «местом встречи и свидания двух миров».
Неожиданная параллель с Казанью и вообще Татарстаном возникла и в моей судьбе. В 1993 году наша семья переехала из Кызыла на самый юг Красноярского края – в село Восточное Минусинского района. Позже, разыскивая сведения об этом селе, я узнал, что основано оно «в 1833 году как казенное военное поселение. В 1842 году стало сельским поселением. С середины XIX века, кроме русских крестьян, здесь поселяются ссыльные татары из Казанской и Самарской