Многоцелевое домашнее животное гостило на планете Джемия, а поскольку единственный экспериментальный корабль адмирала Йоно, оснащенный гипердвигателем, временно нуждался в ремонте, только Норби мог вернуться на планету, где жили драконицы и роботы-Менторы, которые в определенном смысле были его предками.
— Оола собиралась пробыть там еще неделю, — возразил Джефф. — Иначе Первый ментор очень расстроится. Норби слетает за ней, когда я закончу свои занятия.
— К этому времени мои растянутые сухожилия заживут, а Олбани вернется обратно, — недовольно ворчал Фарго.
— Я слетаю на Джемию через пару дней, — примирительно произнес Норби. — Мне так или иначе нужно поговорить с Первым ментором насчет биографии. Он и Мак-Гилликадди приходятся мне кем-то вроде родителей.
— Норби пишет биографию Мак-Гилликадди, — пояснил Джефф, обращаясь к брату. — Правда, судя по его заявлениям, значительно больше места там будет уделено самому автору.
— Тогда все понятно, — обиженно отреагировал Фарго. Он развернулся на электрическом скутере и с жужжанием уплыл в свою комнату.
— А теперь я собираюсь пойти на кухню и сделать себе сандвич, — твердо сказал Джефф. — Я съем его. Потом я пойду в свою комнату и буду заниматься. Я не хочу, чтобы меня беспокоили. Завтра мы пойдем на ленч к Лео Джонсу, и ты сможешь заняться своими исследованиями.
— О’кей, Джефф.
Бутерброд с ореховым маслом оказался необыкновенно вкусным. Юноша запивал его яблочным соком, когда Норби вошел на кухню.
— Джефф, кто-то стер ячейки памяти в компьютерном мозге того такси, — взволнованно произнес он. — А что, если я встречусь со злым человеком, который сможет так же повредить мой мозг?
— У тебя слишком богатое воображение, — сказал Джефф, мысленно добавив «надеюсь на это». — Если тебя вдруг повредят, мы совершим гиперпрыжок на Джемию и Первый ментор починит тебя. А тем временем, пока полиция не поймает охотника на роботов, мы будем соблюдать осторожность.
— Я уже жалею, что попал на Землю. Лучше бы мы остались в Академии, на орбите Марса, где нечего бояться.
— Нам приходилось попадать в гораздо более опасные переделки, Норби, — сказал Джефф. — Пока мы в Манхэттене, ты будешь заниматься своими исследованиями, а я буду учиться. Звучит не очень увлекательно, но на этот раз мы с тобой попробуем побыть приземленными существами.
— Приземленными, — медленно повторил Норби. — Почему-то мои эмоциональные контуры бросает в дрожь от одной этой мысли.
Глава третья
ОСОБНЯК ГРЕЙСИ
Джефф и Норби поднялись по широким ступеням нижнего крыльца Особняка Грейси. У Джеффа замерзли щеки от быстрого полета вместе с роботом из квартиры на Пятой авеню.
— Наверное, в следующий раз стоит взять такси, — сказал он. — Я и забыл, как холодно бывает зимой. Однако я не жалею, что городские власти никак не могут возвести защитный купол.
— Мы не будем брать такси, — отозвался Норби. — Такси опасны, особенно если кто-то заставляет их нарушать правила, врываться в парк и стрелять в беспомощных роботов. Ты должен радоваться, что у тебя есть мой антиграв и гипердвигатель, который доставит тебя в любое место.
Мэр опаздывал; заседание городского совета слишком затянулось. Норби спустился в компьютерную комнату, расположенную в подвальном помещении, металлически хихикнув после знакомства с запиской, которую Лео Джонс оставил для него. Записка гласила:
«Если ты запутаешь мой компьютер, я разберу тебя на запчасти и набью бочонок консервированным горошком».
Джефф сидел в главном холле, восхищаясь мозаичным мраморным полом, изогнутой лестницей и большим камином с резной чугунной полкой, поддерживаемой двумя стройными колоннами. За окнами виднелись покрытые снегом сады, террасами спускавшиеся вниз по склону к соленой реке, издавна известной как Ист-Ривер. Вверх по реке располагались Чертовы Ворота — самая бурная ее часть. На самом деле она получила свое название от голландского слова hellesgarten, означавшего «прекрасный проход». Джефф попытался представить себе, что было здесь до первого появления голландцев, но вдруг он заметил, что небо приобрело тяжелый свинцовый оттенок. Надвигалась метель.
Пока кадет ждал, закончилась экскурсия для туристов, осматривавших старинное здание, которое издавна было резиденцией мэров Манхэттена. Люди надевали свои зимние пальто и выходили на мороз, а женщина-экскурсовод задержалась и улыбнулась Джеффу. Ее великолепную фигуру облегал строгий деловой костюм, в черных волосах поблескивали серебряные пряди. Приятное лицо показалось Джеффу чем-то знакомым.
— Здравствуй, — сказала она. — Разве мы не знакомы?
— Меня зовут Джефферсон Уэллс. — Он подумал, что встретился со своей учительницей из младших классов. — Сокращенно — Джефф.
— Я помню. Ты тот мальчик, который помог нам одолеть террористов, пытавшихся захватить Центральный парк полтора года назад. Насколько я поняла, они пытались овладеть всей Федерацией, но в нашем парке они вели себя просто возмутительно. Я работаю в Американском музее естественной истории. Хожу с группами энтузиастов наблюдать за жизнью птиц в Центральном парке, а также вожу туристические экскурсии в Особняк Грейси. Меня зовут Хеди Хиггинс.
— О! Разумеется, мисс Хиггинс! — Джефф немного смутился, поскольку помнил ее более пожилой и одетой менее элегантно.
— В Центральном парке я ношу плотный твидовый костюм и сапоги, но это не означает, что у меня нет другой одежды, — с улыбкой произнесла мисс Хиггинс, видя его замешательство. Затем она взглянула на закрытую дверь, ведущую в кабинет мэра, и ее улыбка исчезла.
— Когда экскурсия проходила через столовую, я заметила, что стол накрыт для ленча, и поторопила туристов, чтобы не побеспокоить мэра.
— Он еще не вернулся с совещания. Честно говоря, я как раз пришел к нему на ленч. Его дочь обручена с моим братом. А вы знаете мэра Джонса? Он замечательный человек.
— Да, разумеется… то есть, я хочу сказать, он пользуется такой репутацией. Но я ни разу не встречалась с ним за все время, пока провожу экскурсии в Особняке Грейси, и думаю, мне лучше уйти до его прихода.
— Поздно, — сказал Джефф, выглянув в окно и заметив Лео Джонса, поднимавшегося по ступеням. — Он уже здесь. Не уходите, мисс Хиггинс!
Она направилась к задней двери, но тут парадная дверь распахнулась настежь, и Лео Джонс радостно воскликнул:
— Привет, Джефф!
— Бог ты мой, — пробормотала Хеди Хиггинс.
Джонс остановился как вкопанный. Его глаза расширились.
— Вот так