— В самом деле, Лео? — дрожащим голосом спросила она.
— Совещание было тяжелым, принимая во внимание новые проделки охотника за роботами и взломщика компьютерных магазинов. Интересно, один ли это человек? Кроме того, всех беспокоит состояние старых водопроводных труб. Трещины можно заметить только после того, как они лопаются от мороза. Но все-таки мне удалось убедить городской совет выделить больше средств на весенние посадки в роще нашего парка. Птицы любят молодые деревца. Я сделал это для тебя, Хеди.
— Для меня?
— Я думал о тебе и знал, что ты стала ведущим орнитологом в музее и очень предана Центральному парку. Но у меня не хватало времени — или смелости — присоединиться к птицелюбам хотя бы на одну вылазку.
— Смелости, Лео?
— Прошло так много времени, и мне было неловко, что я забыл о тебе после того, как мы окончили школу и поступили в разные колледжи. Там, в колледже, я и познакомился с матерью Олбани. Он теперь на небесах, бедная душа! А потом я стал мэром, и у меня появилась уйма дел.
— Так много дел, что ты даже не заметил, что Хеди Хиггинс работает экскурсоводом в Особняке Грейси, — со смехом добавила Хеди. — Лео, ты совершенно не изменился. По-прежнему крутишься как белка в колесе и работаешь двадцать четыре часа в сутки.
— Но только не сегодня. Мы с Джеффом решили побеседовать за ленчем. Прошу тебя, останься с нами. Я почту это за честь, и, судя по довольному виду Джеффа, он тоже не возражает.
В камине просторной, со вкусом обставленной столовой весело потрескивали дрова. Мисс Хиггинс сообщила, что вязовый буфет изготовлен Дунканом Пфайфом в 1800 году. Прозрачная пластиковая пленка защищала обои 1830 года, на которых по-прежнему голубело небо над лесными ландшафтами и парижскими монументами. Джефф ел с аппетитом, наблюдая за тем, как Лео развлекает свою школьную подругу.
Возможно ли, что Хеди Хиггинс, та суровая естествоиспытательница из Центрального парка, водила туристов в Особняк Грейси лишь для того, чтобы получить возможность снова встретиться с Лео Джонсом? Глядя на ее счастливое лицо, Джефф подумал, что это вполне возможно. В пятнадцать лет трудно представить, что серьезные взрослые люди могут влюбиться друг в друга, но Лео и Хеди, похоже, были исключением.
Все шло замечательно до самого десерта, когда мэр начал рассказывать о таинственной личности, разъезжающей на старом такси и стреляющей в маленьких роботов из какой-то электронной пушки, парализующей их, но не причиняющей серьезного вреда.
— Есть одно интересное обстоятельство, — сказал Лео. — Судя по всему, преступник пользуется одним и тем же старым такси, но, когда мы проверяем это такси, все записи о поездках оказываются стертыми из компьютерной памяти. Мы не отправляем это такси на свалку в надежде, что когда-нибудь поймаем его вместе со злоумышленником. Этого хулигана нужно остановить, потому что другие люди могут посчитать охоту на роботов веселой забавой и причинить много вреда.
Джефф заметил, что мисс Хиггинс перестала есть, отставив свой пирог.
— Если бы у каждого имелось орудие, способное повредить мозг робота, злодеи могли бы уничтожить нашу цивилизацию, — продолжал Джонс. — Если вывести из строя большие компьютеры, то мы потеряем связь с остальным человечеством, населяющим Солнечную систему. Я читал о компьютерных бунтах столетней давности. То были тяжелые времена, но, к счастью, люди образумились и решили, что лучше заняться полезными делами, чем вернуться в то время, когда человечество было приковано к одной планете. А в космосе просто невозможно жить без развитой компьютерной технологии.
— Кажется, мне пора идти, — тихо сказала Хеди.
— Чепуха, — отозвался Лео. — Посиди еще немного. Кстати, у служащих музея случайно не пропадали компьютеры или запчасти к ним? Кражи — наша другая животрепещущая проблема.
— Не знаю. Мне в самом деле пора идти. — Хеди встала. — С вашей стороны было очень мило пригласить меня на ленч. Я рада, что мы снова встретились, Джефферсон Уэллс.
Она вышла из столовой так быстро, что у удивленного мэра отвисла челюсть.
— Но… подожди, Хеди!
Лео встал, зацепился за ковер, упал, поднялся и побежал в холл. Джефф последовал за ним. Парадная дверь громко захлопнулась.
В окно было видно, как Хеди быстро сбежала по крыльцу и села в такси, зависшее над заснеженной лужайкой. Такси имело довольно обшарпанный вид.
— Мне кажется, я видел в ее сумочке диск для вызова такси, — сказал Джефф. — Ей почему-то захотелось поскорее уйти отсюда.
— Это из-за меня, — сокрушенно произнес Лео. — Я ей не нравлюсь. Она расстроилась, потому что я все эти годы не вспоминал о ней. Увы, для нас уже слишком поздно на что-то надеяться!
В этот момент Норби появился из коридора, ведущего к лестнице в подвал.
— Как прошел ленч? — вежливо осведомился он.
— Было очень вкусно и интересно, — осторожно ответил Джефф, взглянув на мэра.
— Я тоже с толком провел время. Пошарил в банке данных по жителям Манхэттена и обнаружил, что настоящее имя Мака — Моисей Мак-Гилликадди. Его жена умерла, когда его дочь была еще маленькой, поэтому Мерлина унаследовала все, включая и меня. Это она продала меня в магазин подержанных роботов. Я никогда ей этого не прощу!
— Она еще жива?
— Ее муж умер, но она жива. Ее двое детей живут вместе с ней. В прошлом она была известной актрисой Мерлиной Минн.
— Что? — Лео поразился уже второй раз за день. — Я был влюблен в Мерлину Минн!
— Еще одна любовь? — поинтересовался Джефф, начавший с некоторой иронией относиться к сердечным увлечениям Лео Джонса.
— Тогда мне было восемь лет, и я видел Мерлину Минн на Бродвее. Согласись, с тех пор прошло достаточно времени.
— Ну вот, — продолжал Норби. — Мерлина вышла замуж за банкира Хиллари Хиггинса. Он был богат и построил Дом Хиггинсов — тот самый забавный каменный замок с горгульями, который мы с тобой видели на северо-западной окраине Центрального парка, Джефф. Мерлина живет там со своим сыном Горацием и дочерью Хеди.
Норби заморгал в неожиданно наступившей тишине.
— Я сказал что-то неприличное? Или мне по какой-то причине нельзя поговорить с этими людьми?
— Нет, Норби,