Картежники у камина поднимают на нас глаза и кивают. Герцог хлопает некоторых из них по плечам, и мы направляемся в его кабинет в задней части магазина. В нем есть непрозрачное с одной стороны окно, чтобы он мог следить за тем, что делается в его магазине, в то время как люди по другую сторону видели только зеркало. Именно отсюда Герцог руководит бизнесом «Кинкейд Холдингс». Это название обозначает сам магазин, склад, лесопилку, транспортную компанию, сдаваемую в аренду недвижимость и прочее. Герцог – богатейший человек и крупнейший землевладелец округа. К тому же он председатель клэйборнского окружного отделения Демократической партии, то есть это он решает, кого на какой пост избирать. Люди приходят в кабинет Герцога со своими бедами, и когда я была маленькой девочкой, по субботним утрам я сидела там в уголке, делая вид, что читаю, а тем временем слушая, как люди просят Герцога о ссуде, которая позволит им дотянуть до нового урожая, или о залоге, чтобы вызволить сына из тюрьмы, или чтобы он по справедливости решил дело между их дочерью, которая ждет ребенка, и папашей, который не желает признавать отцовство.
Сегодня в этом кабинете Чоки Херд; он сидит на стуле лицом к заваленному бумагами столу Герцога, почесывая заросший щетиной подбородок. Рядом с ним полная молодая женщина с припухшими глазами, как я понимаю, вдова Датча Вера Вебер – Герцог говорил, что посылал за ней. Шериф Эрл Джонсон, муж тетки Мэтти, стоит, прислонившись к стене, а Сесил Данбар, отец Тома и советник Герцога, сидит на своем обычном месте рядом со столом Герцога.
Герцог опускается в свое массивное деревянное кресло.
– Вот Салли, моя главная свидетельница. – Он откатывает назад кресло и закладывает руки за голову. – Салли, расскажи им, как было дело.
– Это был явный случай самозащиты, – говорю я.
Герцог кивает.
– Можешь поподробнее?
– Я стояла на веранде и могла беспрепятственно наблюдать происходившие события. Вспыхнула ссора, спорщики разгорячились, Датч Вебер толкнул Чоки Херда, сбив его с ног. Чоки выхватил нож. Тогда Датч подобрал бутылку с виски и стал нападать. Чоки просто защищал себя.
– Как ты и сказала, явный случай самозащиты, – кивает Герцог. – Так мы и скажем большому жюри. Как я понимаю, необходимости в судебном разбирательстве не будет.
– Вы позволите ему просто уйти, как ни в чем не бывало?! – Голос Веры звенит от негодования. – Он убил моего Датча! Он должен сесть в тюрьму!
– И какой бы был от этого прок? – Голос Герцога звучит уверенно и спокойно, почти мягко, как у родителя, утешающего истерящего ребенка. – Вот как мы вместо этого поступим… – Он обходит стол и ставит ногу на край стула Чоки, глядя на мужчину сверху вниз. – Сынок, у нас тут вот эта славная вдовушка и двое ее детей, и теперь, когда ты взял и убил ее мужа – неважно, самозащита это была или нет, – позаботиться о них некому. Это трагедия, ясное дело, тут уж ничего не исправишь. Поэтому, чтобы все было по справедливости, я хочу, чтобы ты женился на этой женщине.
Прежде чем Чоки успевает вымолвить слово, Вера вскакивает на ноги.
– Женился на мне?! – выкрикивает она и вперяет гневный взор в Чоки. – Он убил моего Датча!
– Полно тебе, Чоки – парень хороший, – подает голос шериф Эрл. – Он будет обращаться с тобой куда как лучше, чем Датч.
– Миссис Вебер, – говорит Герцог все тем же мягким тоном, – пожалуйста, сядьте. Я делаю то, что будет на пользу вам и вашим детям. При всем уважении к покойному, и вы, и я, а превыше всех прочих Господь – мы знаем правду, а именно что Датч был пьянчугой, злобным пьянчугой. Он был пьян, когда затеял эту самую драку, которая его и прикончила, и я гарантирую вам, что через три месяца ваши детишки будут называть Чоки папочкой.
– А мне тут вообще слово дадут или как? – Чоки начинает подниматься со стула.
– Нет, ежели не хочешь предстать перед судом. – Герцог сжимает его плечо и толкает обратно на сиденье.
– А рожа-то у тебя не из тех, что нравятся присяжным, – добавляет шериф Эрл.
– Я не могу содержать ее… их, – возмущается Чоки. – У меня и работы-то нет!
Все это время Сесил сидел молча, но теперь встает, перегибается через стол и шепчет что-то на ухо Герцогу, тот кивает.
– Вот что я тебе скажу, – говорит Герцог Чоки, – на почте в Райтсвилле есть вакансия. Федеральная служба. Пожизненное трудоустройство. Льготы и пенсия. Если ты гарантируешь, что позаботишься о Вере и об этих двоих детишках, я позабочусь о том, чтобы ты получил эту работу… – он делает паузу. – Если только кто-то из вас не хочет, чтобы это дело пошло в суд. Вера? Чоки?
Вера и Чоки настороженно сверлят друг друга взглядами.
– Шериф Эрл, – говорит Герцог, – почему бы вам не отвезти их в городскую ратушу? Взять лицензию на брак.
Шериф Эрл с Сесилом выводят Чоки и Веру за дверь. Остаемся только мы с Герцогом. Так вот оно какое, правосудие по-кинкейдовски! Быстрое. И деспотичное. Да, но все же… у Герцога была проблема, и он ее решил. Он не приставлял им пистолет к виску, просто у него был готов ответ на каждый их вопрос. А я сыграла ту роль, которой он от меня хотел, так что, может быть, теперь могу у него кое-что попросить.
– Ты хорошо справилась, – говорит мне Герцог. – «Беспрепятственно наблюдать происходившие события», – он хмыкает. – Довольно неплохой словарный запас для девчонки с восьмью классами образования.
– Я читала каждую свободную минуту. Мисс Кейн давала мне на время свои книги. Только мне приходится осторожничать с произношением слов, которые я читать читала, но ни разу не слышала.
Герцог обрезает кончик сигары, потом обхлопывает карманы куртки.
– Где мои спички? – бормочет он. – Сходи, добудь мне огоньку у тех ребят в магазине.
Когда я возвращаюсь со спичками, Герцог так и продолжает сидеть со своей сигарой, и до меня доходит, что он хочет, чтобы я помогла ему прикурить. Я послушно помогаю.
– Итак, Чоки и Веру я поженил. – Кончик сигары занимается оранжевым огоньком, и он делает затяжку. – То же самое должен сделать и для тебя.
– Не уверена, что хочу замуж.
– Ну вот опять ты за это свое дурацкое «не уверена»! Мы