Демон-дракон вспомнил тот день, когда Янь Хуэй пересказала ему свой сон: о том, как он вознесся на Небеса и обрел истинное бессмертие. «А как же ты?» – уточнил юноша. «Я?» – переспросила она. «Где же ты?» – «Я буду рядом с тобой». Она… здесь. Она рядом – вот что она хотела сказать.
На мгновение юноше показалось, что его затягивает в бездну, полную злобных призраков, где даже воздух вгрызается в кожу, проникает в костный мозг и пожирает внутренности. Боль опустошала Тянь Яо. Страдания, которые дракон испытал, когда его расчленили, и муки, терзавшие его тело каждую ночь полнолуния, не шли ни в какое сравнение с новой болью.
Сзади стрелой налетела волна смертоносной энергии ци. Тянь Яо принял удар, словно телесная боль могла пробудить его разум и помочь выбраться из бездны, в которой царила ужасная тишина.
Он оглянулся на Цин Гуана. Глаза юноши стали цвета алой крови, а меж бровями замерцала красная метка демонической ци. Он всего лишь смотрел, но его взгляд бил в самое сердце и вселял страх. Прежде никто не внушал небожителю такого трепета и даже… ужаса. Огонь, охвативший тело Тянь Яо, уже не сверкал – он почернел, став похожим на пламя, рожденное в Преисподней. Волосы юноши, наоборот, побелели от корней до самых кончиков, а лицо покрылось чешуей. Цин Гуану казалось, что на него уставился свирепый асур, прорвавшийся сквозь барьер, защищавший живых от выходцев из загробного мира.
В спине Тянь Яо засела стрела, но юноша не чувствовал боли. Он обернулся и переломил древко пополам, а крепкая чешуя вытолкнула наконечник из плоти. Тянь Яо медленно протянул руку, чтобы поймать Цин Гуана. Тот попробовал увернуться, однако черные языки пламени удержали его на месте.
Тянь Яо схватил злодея за горло. Огонь вырвался из рук юноши, спустился вдоль шеи и окутал все тело Цин Гуана.
Небожитель забился в агонии:
– Я не отступлю… не сдамся…
Рев пламени заглушил его голос, и тело небожителя сгорело дотла, не оставив даже частицы праха. Однако с гибелью врага пламя в руках Тянь Яо не угасло – оно охватило ступни юноши и поднималось вверх, выжигая чешую. Дракон тонул в нем, словно хотел сжечь сам себя.
Жуткое зрелище так потрясло и напугало Хуань Сяоянь, что она перестала плакать и закричала:
– Не делай этого! Нет! Госпожа обещала вернуться к тебе!
Тянь Яо услышал ее и перевел взгляд на демоницу.
– Она будет меня искать?
– Если погибнешь – забудешь ее. Даже память о ней исчезнет! Госпожа обещала тебя отыскать, если ты сохранишь память!
Дракон опустил голову и посмотрел на зеленоватую чешуйку защиты сердца, которая выделялась на фоне его потемневшей чешуи. Огонь постепенно угас.
«Где же ты?» – «Рядом с тобой».
Чешуя медленно исчезала с его лица и тела. Юноша утратил свирепый вид, только его белые волосы не почернели обратно.
– Я тоже буду ее искать.
Минуло пятнадцать лет. В маленькой деревушке жила странная девочка, которая с детства блистала талантами. Никто не учил ее грамоте, однако она умела читать и писать. При жизни отца она пожелала сменить имя и даже фамилию, однако тот ей не позволил. Он бранил и колотил непослушную дочь, но так и не заставил ее передумать. Потом отец умер, а матери девочка лишилась еще в младенчестве. Поэтому она взвалила на плечи котомку и ушла из деревни одна.
Девочка заявила, что ее зовут Янь Хуэй и она ищет своего суженого – Тянь Яо.
Последнее воспоминание Янь Хуэй было о том, как земля сомкнулась над ее головой и похоронила заживо вместе с Хуань Сяоянь. Тогда девушка истратила остаток силы Чудесной жемчужины, чтобы спасти демоницу, а затем ее мир погрузился во мрак.
Она не знала, как долго плыла в темноте без сознания. Лишь когда Янь Хуэй снова открыла глаза, то поняла, что мир существует и она жива. Девушка попыталась заговорить, но вдруг заметила детскую ручку, которая дергалась из стороны в сторону у нее перед носом. Младенца держала повивальная бабка. Затем послышался шум, а лекарка закричала:
– Кровотечение! У роженицы не останавливается кровь!
В комнату вбежали люди – в основном женщины. Какой-то мужчина в ужасе завопил:
– Женушка!
Янь Хуэй с трудом верила в происходящее.
Внезапно ее грудь наполнилась жаром, а перед мысленным взором предстала картина: на краю обрыва позади дворца замер величественный государь Цинцю. Ветер развевал его рукава, а глаза через тысячу ли вглядывались в лицо Янь Хуэй.
– Тебе удалось?.. – прозвучал голос древнего демона в ее голове. – Мой народ преподносит тебе и Тянь Яо подарок в знак благодарности.
Фигуру правителя озарило слабое сияние, и жар в груди Янь Хуэй усилился. Когда девятихвостый лис обратился в луч света и улетел вместе с ветром, девушка поняла – Верховный государь истратил последние силы, чтобы сохранить ее память о прошлом.
Повивальная бабка с младенцем на руках удивленно воскликнула:
– Сердце девочки сияет золотом! Это святое дитя!
– Верно! Святое дитя! – подхватили собравшиеся.
Так Янь Хуэй вернулась к хаосу и суете мира смертных, обретя новую личность и тело.
Вскоре после ее рождения по миру Цзянху разошлись вести о смерти девятихвостого лиса, Верховного государя Цинцю. Однако деревушка Янь Хуэй находилась в таком захолустье, что жителям не было дела до таких новостей.
Мать Янь Хуэй умерла при родах, ее новый отец лишился любимой жены, поэтому день рождения дочери напоминал вдовцу об утрате. Каждый год в этот день Янь Хуэй гладила отца по плечу в знак утешения. В конце концов, супруги оказали ей благодеяние – помогли возродиться в новом обличье.
Спустя несколько лет, когда девочка со вздохом снова погладила отца по плечу, тот влепил ей подзатыльник:
– Хватит охать, как старушка! Сходи лучше кур покорми!
Янь Хуэй скривила губы в ответ. Если бы ее прежняя жизнь не оборвалась, она была бы на пару лет старше отца.
На самом деле девочка уже давно хотела сбежать, чтобы найти Тянь Яо, однако слабые ножки младенца мешали осуществить задуманное. Когда же она подросла и научилась ходить, отец не спускал с дочери глаз.
Зато Янь Хуэй обнаружила, что может заниматься духовными практиками. «Поэму о демонах» она помнила плохо, поэтому вступила на проторенный светлый путь и принялась вспоминать, чему обучалась