— Он всегда говорил, что если чего-то хочешь, то надо за это бороться, — дрожащим голосом начала она. — Что надо в драке быть сверху. Планировать свою стра… стра… Что-то стра…
— Стратегию?
— Да. Будто он был генералом.
Солдат удачи, подумал Уэксфорд, наемник. Двое других, молодые Пертуии, конечно, были в курсе многих дел Чарли. Они наконец признались, что Мэрилин часто говорила: «Он будет большим человеком. Что значит для этих буржуев потерять груз? Они и сами все грабители. Капитализм — это организованное ограбление трудящихся классов. Чарли просто отбирал у них то, что они не додавали ему».
— Вероятно, миссис Пертуии, это была его месть обществу?
— Да. А почему бы нет? Когда в этой стране будет настоящее народное правительство, то такие люди, как Чарли, начнут получать свою справедливую долю, и преступлений не будет. Или вернее, того, что вы называете преступлением. Когда у нас будет реальный социализм.
— Чарли всегда голосовал за консерваторов, — возразила Лилиан Хаттон. — Не знаю, Мэрилин, не думаю…
— Давайте отложим политические дискуссии, хорошо? — прервал их Уэксфорд. В этой квартире не было места смеху, но ему очень хотелось смеяться. — Миссис Хаттон, у вас было время подумать, надо, чтобы вы рассказали все, что помните, об отъезде вашего мужа в воскресение девятнадцатого мая в Лидс и о его возвращении двадцатого мая.
Она прокашлялась и неуверенно взглянула на Джека Пертуии, видимо, ожидая от него мужского руководства и мужской поддержки.
— Миссис Хаттон, не беспокоился ли он о деньгах?
— Чарли никогда не говорил мне о таких вещах. Ох, постойте-ка… Он сказал, что придется подождать с оплатой доктору. Я помню, как он это сказал. Вы хотите, чтобы я вспомнила то воскресение? — Уэксфорд кивнул. — Приходили Джек и Мэрилин поиграть втроем в двадцать одно.
— Правильно, — подтвердила Мэрилин. — И когда мы были здесь, Чарли звонил тебе из Лидса.
Миссис Хаттон с восхищением посмотрела на нее.
— Да, он звонил. Правильно, звонил.
— Что он сказал?
— Ничего особенного. Главным образом… ну, он спросил, как я, и сказал, что скучает без меня. — Она всхлипнула и закусила губу. — Мы не любили быть врозь. Мы не могли спать вдалеке друг от друга.
— Они больше походили на влюбленных, чем на мужа с женой, — добавил Джек и обнял ее за плечи.
— Муж сказал вам, что все еще плохо себя чувствует?
— Немного, из-за погоды. Он вернулся той же ночью.
— Был ли он доволен, взволнован?
— Хандрил из-за чего-то.
— Теперь я прошу вас быть очень точной. Точное время, когда ваш муж вернулся домой следующей ночью, в понедельник?
— В десять часов, — без колебаний ответила она. — Он утром сказал, что приедет в десять, и я приготовила ему цыпленка в скороварке. Чарли купил мне на кухню таймер еще в марте, но часы неправильно показывали время, и мы вернули таймер в магазин. И в этот вечер я первый раз пользовалась новым. Я поставила его на десять часов, и только он начал звенеть, как Чарли вставил в дверь ключ.
— И каким он вошел?
— Обычным, если вы это имеете в виду? Он сказал, что болезнь вернулась и ему пришлось по дороге несколько раз останавливаться. Он сказал, что в кабине грузовика душно и ему пришлось на Стауэртонской развилке выйти подышать свежим воздухом.
— Постарайтесь вспомнить, миссис Хаттон, не рассказывал ли он, что пока гулял по полям, увидел что-то интересное?
— Нет, он только сказал, что от прогулки ему стало хорошо. Он сказал, что прекрасно себя чувствует. И я видела, что это правда. Той ночью он чувствовал себя на вершине мира. Стал совсем другим человеком. Он поел, а потом мы говорили о свадьбе Джека. Чарли хотел, чтобы я была на свадьбе во всем новом. В новом плаще, в новом платье, шляпе — во всем. Он сказал… он сказал, что я его жена, и он хочет, чтобы я создавала ему репутацию.
— Что произошло на следующий день?
— Мы встали немного позже обычного. — Она закусила губу. — Чарли встал в девять и сразу позвонил парню. Он знал, что тот съезжает с квартиры. Чарли сказал, что позавтракает и поедет посмотрит ее. Он так и сделал. Теперь, Джек, ты рассказывай. Твоя очередь.
Джек высвободил свою руку и погладил пальцы вдовы.
— Чарли приехал ко мне на работу, но я не мог уйти. Мне надо было делать проводку в новых домах на Помфрет-уэй. Он сказал, что вроде бы нашел для нас квартиру. А я посоветовал, чтобы Мэрилин поехала с ним. Я как сейчас вижу его, старину Чарли, довольный, как призер, и улыбается.
Уэксфорд нетерпеливо повернулся к жене Джека.
— И вы поехали с ним?
— Я и Чарли поехали смотреть квартиру. И там был этот старикашка, настоящий чайник, если вы меня спросите. Но он потребовал вперед двести фунтов. Мол, хотите квартиру — давайте деньги. Мне так и хотелось вмазать ему в рожу и еще раз, и еще. Он разгуливал в халате, а рабочий класс на таких, как он, в прекрасные летние дни должен вкалывать. И я уже собралась уходить, как вдруг Чарли сказал, что все в порядке, и обещал заплатить деньги. Он видел, что мне ужасно понравилась эта квартира. Когда мы вышли на улицу, Чарли сказал: «Я заплатил деньги, а вы с Джеком вернете мне, когда устроитесь». Что вы на это скажете?
— Да, что вы на это скажете? — повторил Джек.
— Хаттон проводил вас?
— Конечно, не проводил. Он же не мой телохранитель. Мы с ним вместе дошли