— По-моему, он стоит своей цены. — Еще один камень упал в воду, и из темноты донесся всплеск.
— Мэрилин сказала, что напишет Лилиан.
— Она уже написала. Перед тем, как мне уехать на север, от нее пришло очаровательное письмо. Ты получил, Джек, по-настоящему образованную девушку. Это я свел вас, не забывайте об этом.
— Ах, Чарли, ты умеешь выбирать женщин. Посмотри на Лилиан.
— И правда, мне лучше пойти посмотреть на нее, а? — Чарли повернулся к другу, и его короткая темная тень легла на длинную тень Джека. Он поднял свою крепкую маленькую руку и с громким шлепком хлопнул по руке Джека. — Ладно, я пошел. И если у меня завтра не будет шанса, ну, я не умею говорить речи, как Брайэн, то желаю тебе самого лучшего, Джек.
— У тебя будет шанс, это точно. Ты скажешь речь.
— Ну тогда пока поберегу ее, а? — Чарли сморщил нос и быстро подмигнул. Тени разделились. Чарли шагнул на ступеньки. — Спокойной ночи, моя старая любовь.
— Спокойной ночи, Чарли.
Ивы скрыли его с глаз. Тень появилась снова там, где тропинка шла вверх, и потом снова нырнула вниз. Джек услышал, как Чарли под звездами насвистывает: «Мейбел, дорогая, слушай меня!» Потом, когда темнота поглотила его тень, растаял в воздухе и свист. Наступила тишина, и только слышалась мягкая болтовня течения Кингсбрука, который веками бежал по своему руслу, выложенному маленькими круглыми камнями.
Но и большая вода не может смыть любви, и нет потока, который утопил бы ее.
Главного инспектора-детектива Уэксфорда собаки не интересовали. У него никогда не было собак. И теперь, когда одна его дочь вышла замуж, а другая училась в драматической школе, он не видел причины, по которой должен приютить это животное.
— Разве она не чудо? — воскликнула студентка драматической школы. — Ее зовут Клитемнестра. Я знаю, ты не будешь возражать, если она поживет у нас. Всего две недели. — И дочь выпорхнула из комнаты, чтобы ответить на телефонный звонок.
— Где Шейла взяла ее? — хмуро спросил Уэксфорд.
— У Себастьяна. — Миссис Уэксфорд была женщиной немногословной.
— Ради Бога, кто такой Себастьян?
— Какой-то парень. Он только что уехал, — ответила миссис Уэксфорд.
А муж, немного подумав, решительно сбросил собаку на пол и угрюмо направился к кровати. Главного инспектора никогда не переставала удивлять красота дочери. Сильвия, старшая и сейчас замужняя, здоровая женщина с хорошей фигурой. Вот самое лестное можно сказать о ней. Миссис Уэксфорд великолепна сложена и у нее прекрасный профиль, хотя она никогда не принадлежала к тем особам, которые побеждают на конкурсах красоты. Что же касается его… То ему не хватает, размышлял порой он, только хобота, чтобы быть похожим на слона. Фигура у него огромная и массивная, кожа толстая, серая, морщинистая, а треугольные уши дурацки торчат под бесцветными волосами. Когда он ходил в зоопарк, то всегда старался быстро миновать загон для слонов, опасаясь, что посетителю может прийти в голову нелестное для него сравнение.
Его мать и сестра — женщины вполне привлекательные. Но с Шейлой вышло странное дело. Ее красота не была копией почти красивой внешности бабушки и тети в увеличенном размере или с большей долей очарования. Шейла была похожа на отца. Первый раз Уэксфорд заметил это, когда дочери исполнилось шесть лет. Он чуть не вскрикнул, так поразило его гротескное сходство между утонченным комочком кукольной плоти и ее толстым прародителем. И все же высокий и широкий лоб выглядел копией с его лба, маленький нос — его нос, и даже уши такие же, как у него, правда, у него оттопыренные, а у нее прилегающие к голове. И в ее огромных серых глазах он видел отражение своих маленьких слоновьих глазок. В молодости его соломенные волосы тоже отсвечивали золотом и тоже были мягкими и тонкими. Одна надежда — с годами она не будет выглядеть, как ее папа. И когда Уэксфорд так думал, то мысленно от души хохотал.
Но к следующему утру его чувства к младшей дочери не стали ни нежнее, ни теплее. Заливистым лаем собака разбудила его в десять минут седьмого. Четверть часа спустя с сердитым видом он стоял на пороге спальни Шейлы.
— Знаешь, здесь не приют для собак, — проворчал он. — Разве ты не слышишь, как она лает?
— Синтетическая собака? Этот щенок? Бедняжка, она всего лишь просится, чтобы ее выпустили.
— Как ты назвала ее?
— Синтетическая собака. Вообще-то она дворняжка, но Себастьян ее называет так. Понимаешь, у нее такой вид, будто ее сделали из искусственных волокон. Тебе не кажется, что она смешная?
— Не кажется. Почему Себастьян не может сам смотреть за своей собакой?
— Он улетел в Швейцарию, — объяснила Шейла. — Его самолет должен как раз сейчас подняться в воздух. — Она выглянула из-под простыни, и отец увидел, что волосы у нее закручены на большие электрические бигуди. — Мне ужасно неприятно, что я позволила ему вчера вечером идти всю дорогу до станции пешком. — Тон был явно упрекающий. — Но ты забрал машину.
— Это моя машина, — почти закричал Уэксфорд. Бессмысленный аргумент, как он знал из прошлого, и он слушал собственный голос со своего рода ужасом, потому что в него вкрались просительные нотки. — Если собака хочет выйти, разве не лучше ли вывести ее?
— Не могу. Я только что закрутила волосы.
Внизу лай Клитемнестры теперь заканчивался серией настойчивых воплей. Шейла откинула простыню и села — настоящее видение в розовой детской кукольной пижаме.
— Папа… — Вкрадчивый тон и главное — редко теперь используемое обращение «папа» подсказали Уэксфорду, какое чудовищное требование будет ему сейчас предъявлено. Он насупился, сдвинув брови с таким выражением, от которого дрожали все правонарушители Кингсмаркхэма. — Папа, солнышко, такое роскошное утро, и ты знаешь, что доктор Крокер сказал о твоем весе, а мне надо уложить волосы…
— Только в этот раз, — объявил главный инспектор. — И делаю это только потому, что хочу дать матери спокойно полежать.
— Папа, ты ангел, — пропела Шейла и мечтательно добавила: — по-моему, Клитемнестра сейчас будет торчать от радости.
Клитемнестра! Все эти дурацкие претенциозные имена для собак… Хотя чего можно ожидать от человека, которого зовут Себастьян? Она бы во всяком случае так не назвала, но «торчать от радости»… Клитемнестра бросилась к Уэксфорду, неистово визжа. Когда он оттолкнул ее, стала описывать круги, бурно вертя хвостом и хлопая вязаными ушами. Уэксфорд нашел поводок, предусмотрительно оставленный Шейлой на видном месте, на холодильнике. Несомненно, день обещает быть прекрасным. Летний день, равного которому нет нигде в мире. Такие бывают только на юге Англии.